Корнель (Pierre Corneille) - знаменитый французский драматург, "отец французской трагедии". Род. в Руане в 1606 г., умер в Париже в 1684 г.; сын чиновника; детство провел в деревне, учился в иезуитской школе, потом изучал право и получил место прокурора, очень мало, однако, интересуясь служебной карьерой. В 1629 г. он поставил свою первую пьесу - комедию "Melite", которая навлекла на себя характерный упрек в "слишком большой простоте плана и естественности языка". За нею последовал ряд комедий, загроможденных, по тогдашнему обычаю, разными инцидентами: "Clitandre ou L'Innocence delivree" (1632), трагикомедия, одно резюме которой у К. занимает 8 страниц; "La Veuve ou le Traitre puni" (1633), основанная на недоразумениях и лживых признаниях; "La Galerie du Palais", "La Suivante", "La Place Royale". Этими комедиями в духе времени К. создал себе положение и расположил к себе Ришелье. С 1635 г. К. пишет трагедии, сначала подражая Сенеке; к числу этих первых, довольно слабых попыток принадлежит "Medee". Затем, вдохновившись испанским театром, он написал "L'Illusion Comique" (1636), тяжеловесный фарс, главное лицо которого - испанский матамор. В конце 1636 г. появилась другая трагедия К., составляющая эпоху в истории французского театра: это был "Cid", сразу признанный шедевром; создалась даже пословица: "beau comme le Cid". Париж, а за ним вся Франция продолжали "смотреть на Сида глазами Шимены" даже после того, как парижская академия осудила эту трагедию, в "Sentiments de l'Academie sur le Cid": автор этой критики, Шаплен, находил выбор сюжета трагедии неудачным, развязку - неудовлетворительной, стиль - лишенным достоинства. Апогей творчества К. - "Horace" (1640), "Cinna" (1640) и "Polyeucte". К тому же времени относится женитьба К. на Marie de Lampriere, разгар его светской жизни, постоянный сношения с отелем Рамбулье. Одна за другой появлялись его прекрасные комедии "Le Menteur" и гораздо более слабые трагедии "Pompee", "Rodogune", "Theodore, vierge et martyre", "Heraclius". В 1647 г. К. избран был членом французской академии. Появившиеся после того пьесы "Andromede", "Don Sanche d'Aragon", "Nicomede" принадлежат, за исключением последней, к более слабым его произведениям. Начиная с 1651 г. К. поддался влиянию своих друзей-иезуитов, пытавшихся отвлечь своего бывшего воспитанника от театра. К. занялся религиозной поэзией, как бы для искупления своего светского творчества прежних лет, и напечатал вскоре стихотворный перевод "Imitation de Jesus Christ". Перевод этот, очень посредственный в литературном отношении, имел огромный успех и выдержал в 20 лет 130 изданий. За ним последовало несколько других переводов, сделанных также под влиянием иезуитов: панегирики Деве Марии, псалмы и т. д. Для театра К. написал еще "Pertharite", "Sertorius", "Oedipe", "Sophonisbe", "Othon", "Agesilas", "Attila", "Tite et Berenice", "Pulcherie", "Surena" и др., но все эти произведения стареющего драматурга имеют очень мало достоинств. Последние годы жизни К. провел очень уединенно и был в крайне стесненных обстоятельствах. Только благодаря хлопотам друга его, Буало, К. назначена была маленькая пенсия. Значение К. для французского театра заключается прежде всего к создании национальной трагедии. До К. театр был рабским подражанием латинской драме Сенеки, и даже такие талантливые предшественники К., как Гарди, Гарнье, Ротру и др., не сумели сломить рамок условности, превращавшей трагедию в мертвую, сухую декламацию. К. первый оживил французскую драму, привив ей испанский элемент движения и силы страсти; с другой стороны, он возобновил традиции классической драмы в изображении страстей, глубоко человечных по своему существу, но стоящих выше обыденной жизни по своей силе. Про творчество К. и его преемника Расина некоторые критики говорят, что "К. рисует людей такими, как они должны были бы быть, а Расин - такими, каковы они в действительности". К. изображает идеальное человечество, героев с непреклонной волей в исполнении самого сурового долга, и если это и придает некоторую сухость его трагедиям, то она возмещается жизненностью трагических конфликтов, изображаемых поэтом. К. исходит из аристотелевского принципа, что трагедия должна воспроизводить важные события, что в ней должны действовать сильные люди, душевные конфликты которых приводят к роковым последствиям. Но вместе с тем он помнит, что душу зрителя трогают только бедствия, вытекающие из свойственных ему самому страстей. Эти принципы К. излагает в своих теоретических рассуждениях, т. е. в предисловиях к трагедиям и в "Discoars snr le poeme dramatique", и воплощает в лучших своих трагедиях. Все они проникнуты вечной борьбой долга и чувства; любовь противопоставляется долгу по отношению к родителям, патриотизм - семейным привязанностям, великодушие - внушениям государственной политики, преданность религиозной идее - увлечениям личного чувства и т. д. Только в "Сиде" победа остается на стороне любви, вносящей гармонию в разъединенные долгом души. В "Horace" первенствующее значение и окончательная победа принадлежат патриотизму; К. достигает высшего пафоса в изображении римского гражданина, старика Горация, предпочитающего смерть сына его позору, ставящего государство выше семьи. В "Polyeucte" замечательна трагическая фигура мученика, внезапно осененного благодатью веры и находящего в ней силу стать выше земных привязанностей. Могучий стих К., по пластичности, выразительности и силе - единственный в своем роде. Умение заключить в одной фразе, в одном обороте речи отражение цельной человеческой души составляет характерную черту К. Знаменитое "Qu'il mourut!" старика Горация, в ответ на вопрос, что мог сделать его сын, оказавшийся лицом к лицу с тремя противниками; поразительный контраста между словами Горация: "Albe vous a nomme - je ne vous connais plus" и ответом Куриация: "je vous connais encore" - все это и многое другое носит на себе печать истинной гениальности. Трагедии К. не свободны, однако, от крупных недостатков; замечательна также неровность его таланта. Эпитет "великого классика" К. заслуживает в сущности только четырьмя лучшими своими трагедиями. Библиография изданий соч. К. и литературы о нем наиболее полна у Picot, "Bibliographie cornйlienne" (П. 1875). Главнейшие соч. о К.: Fontenelle, "Vie de CorneiIe" (изд. 1685, 1729, 1742); abbe Goujel, "Biblioth. franc" (т. XVIII); Guizot, "Corneile"; Taschereau, "Histoire de la vie et des ouvrages de P. Corneille"; Bouquet, "Points obscurs de la vie de C."; E. Desjardins, "Le grand C. historien"; J. Levallois, "C. inconnu" (П., 1876). Пьесы К. переведены на русский яз. : Я. Б. Княжниным, "Сид" (СПб. 1779); "Смерть Помпеева" (СПб. 1779); "Цинна или Августово милосердие" (СПб. 1779); "Родогуна" (М. 1788) и Е. Барышевым, "Сид" (СПб. 1881) и "Родогонда" (СПб. 1881). З. В.

Корнеплоды, корнеплодные растения - возделываются на полях и в огородах для получения мясистых, большею частью крупных корней, употребляемых отчасти в пищу человеком и для корма животных, отчасти служащих сырьем для заводской промышленности. Важнейшие из них: свекловица, сахарная и кормовая, брюква с репой, пастинак, морковь, цикорий и сельдерей; корни и листья первых пяти и листья цикория доставляют хороший корм для животных; особенно пригодны для молочного скота корни брюквы, которые увеличивают количество молока, улучшая и его вкус, также корни моркови, делающие молоко более жирным; последние составляют также хороший корм для овец, гусей, свиней (в вареном виде) и в особенности, как и пастинак, пригодны для лошадей. Все корни К. (кроме сельдерея и цикория) могут служить и для откорма скота, но, вследствие водянистости, недостатка протеина и обилия углеводов должны быть скармливаемы с другими кормами - жмыхами, зерном и соломой. Водянистость служит также затруднением для более дальней перевозки их и сохранения зимой. При возделывании К. сельский хозяин стремится: а) взращая их для техническо-заводских целей получить с данной площади возможно большее количество корней, наилучшего вида, формы и развития с самым высоким содержанием сахара (в свекловице), или сухого вещества, наиболее богатого питательными составными частями (в цикории) и б) желая обеспечить хозяйство кормовыми средствами - взращать на данной площади возможно большее количество растительной массы, особенно богатой содержанием сухого вещества и в нем белков, при чем, сообразно с содержимыми в хозяйстве животными и преследуемыми там целями, следует иметь в виду, чтобы в продуктах производства урожая - отношение азотистых веществ к безазотистым и жиру было наиболее соответственным для требуемого при успешном кормлении. В севообороте К., как паровые растения, могут следовать, безразлично, за всеми растениями, но предпочтительно после яровых хлебов, за исключением сахарной свекловицы и цикория, которые лучше всего растут после озимой ржи, и моркови, успешно произрастающей после другого парового растения, под которое была удобрена почва; точно также и брюква часто следует за люцерной и клевером, репа может быть разводима как "пожнивное растете", т. е. после рано оставляющего поле озимого хлеба, если только возможна уборка ее осенью того же года, для посева на данном поле весною яровых растений; "подсевают" также репу под гречиху и морковь под озимые рожь и рапс, ячмень, лен, мак и сурепицу. В редких случаях советуют (Шверц) смешанный посев двух К. - пастинака с морковью. После К. поле занимается наиболее ценными растениями: яровой пшеницей, овсом, ячменем, просом, а также бобовыми и льном, но последние два могут быть взращаемы только на почвах богатых содержанием кали, за цикорием часто следует какое либо другое паровое растение или кормовое на зеленый корм. При введении К. в севооборот следует обратить внимание на а) значительное требование или от почвы азота, кали, извести и фосфорной кислоты и потому выгодности разведении их только на почвах, богатых этими веществами, или при возможности искусственного доставления их почве посредством удобрения. Последнее имеет тем большее значение, что при возращении К. для заводско-промышленных целей, они обыкновенно вывозятся из хозяйства, или же, при благоприятных даже условиях, только содержимое в заводских отбросах К. прямо непосредственно, или после скармливания скотом, возвращается почве в виде удобрения и б) необходимость при культуре их глубокой обработки почвы и многократного мотыжения и окучивания, что соединено с значительными расходами и возможно только в густонаселенных местностях и при существовании в хозяйстве средств для увеличения упряжных сил. С.

Корнилов (Владимир Алексеевич, 1806 - 1854) - вице-адмирал, знаменитый защитник Севастополя; воспитанник морского кадетского корпуса, с 1827 по 1830 г. плавал на корабле "Азов" в Средиземном море и участвовал в наваринском сражении; с 1842 по 1846 гг. командовал кораблем "XII Апостолов", затем командирован был в Англию наблюдать за постройкою пароходов для черноморского флота; в 1849 г. назначен был начальником штаба этого флота; принимал участие в синопском бое; после открытая крымской кампании, сделан начальником обороны северной стороны Севастополя. Затопив, по приказанию главнокомандующего, пять старых кораблей для преграждения входа в севастопольскую бухту, К. употребил экипаж их на укрепление самого города и с поразительной быстротой устроил цепь редутов, бастионов и батарей. Вскоре К. должен был оставить сев. сторону, так как отряжен был на помощь адмиралу Нахимову, защищавшему южн. сторону; здесь К. проявил свою обычную энергию, распорядительность, бесстрашие и спокойствие, которые внушали к нему безграничное доверие подчиненных, воодушевлявшихся примером своего вождя. В первый же день бомбардирования Севостополя, 5 окт. 1854 г., К. был на Малаховом кургане смертельно ранен ядром.

Коро (Жан-Батист-Камиль Corot, 1796 - 1875) - один из значительнейших французских пейзажистов новейшего времени. Занимался вначале этюдами с натуры под руководством Мишалона, а потом, учась у Бертена, потерял немало времени в следовании по академическому направлению этого художника, пока не отправился, в 1826 г., в Италию и не принялся здесь снова за непосредственное изучение природы. Делая этюды в окрестностях Рима, он быстро усвоил себе понимание, главным образом, общего характера пейзажа, хотя внимательно вникал и в его детали и усердно списывал скалы, камни, деревья, кусты, мох и т. п. Впрочем, в его первых итальянских произведениях еще заметно стремление к ритмичности расположения частей и к стильности форм. Впоследствии работал в Провансе, Нормандии, Лимузене, Дофине, окрестностях Парижа и в Фонтенебло, при чем его взгляд на природу и исполнение становились все свободные и независимее. В картинах, писанных по возвращения его из Италии, он не гонится за точным воспроизведением данной местности, но старается передать единственно впечатление от ее, пользуясь ее формами и тонами лишь для того, чтобы выразить при их помощи свое поэтическое настроение. Той же цели содействуют также фигуры, которые он помещает в своих пейзажах составляя из них идиллические, библейские и фантастические сцены. Хотя его упрекали за излишнюю сентиментальность, однако от многих из его произведений веет также и неподдельно светлым, жизнерадостным чувством. Это был, по преимуществу, живописец тихо спящих вод, широких, бледных горизонтов, задернутых туманом небес, дремлющих лесов и рощ, - настоящим Феокритом пейзажной живописи. Кроме ее, он занимался гравированием иглою и крепкою водкою. Лучшие его картины: "Вид Ривы" (1835; в марсел. музее), "Итальянское утро" (1842; в авиньонском музее), "Воспоминание об оз. Неми" (1865), "Идиллия", "Восход солнца в Виль-д'Авре" (1868; в руанском музее), "Нимфы и сатиры приветствуют пляскою восход солнца" (1851; в луврской галерее в Париже), "Утро" и "Вид в окрестностях Альбано" (там же). В Кушелевской гал. Имп. акд. худ. в СПб. - два образца живописи К. : "Утро" и "Вечер". A. С - в.

Короленко (Владимир Галактионович) - выдающийся современный беллетрист. Род. 15 июня 1853 г. в Житомире. По отцу он старого казацкого рода, мать - дочь польского помещика на Волыни. Отец его, занимавший разные должности в Житомире, Дубне, Ровне, отличался редкою нравственной чистотою. В главных чертах сын обрисовал его в полу автобиографической повести: "В дурном обществе", в образе идеально-честного "пана-судьи". Детство и отрочество К. протекли на Волыни, в своеобразной обстановке маленьких городков, где сталкиваются три народности: польская, украинско-русская и еврейская и где бурная и долгая историческая жизнь оставила ряд воспоминаний и следов, полных романтического обаяния. Все это, в связи с полупольским происхождением, наложило неизгладимую печать на творчество К. и ярко сказалось в его художественной манере, роднящей его с новыми польскими писателями - Сенкевичем, Оржешко, Прусом. В ней гармонично слились лучшие стороны обеих национальностей: польская колоритность и романтичность и украинско-русская задушевность и поэтичность. К природным качествам пришли на помощь альтруистические течения русской общественной мысли 70-х годов. К. окончил курс в ровенском реальном училище, в 1870 г. Незадолго до этого умер идеально-бескорыстный отец, оставив многочисленную семью почти без всяких средств, и когда в 1871 г. К. поступил в спб. технологически инст., ему пришлось вынести самую тяжелую нужду. В 1872 г., благодаря стараниям энергичной матери, ему удалось перебраться в Москву и поступить стипендиатом в петровскоразумовскую земледельческую акд. В 1874 г., за подачу от имени товарищей коллективного прошения, он был исключен из акд. Поселившись в СПб., К. вместе с братьями добывал средства к существованию для себя и семьи корректурной работой. С конца 70-х годов К. подвергается аресту и ряду административных кар, закончившихся тем, что, после нескольких лет ссылки в Вятской губ., он в начале 80-х годов поселен в восточной Сибири, в 300 верстах за Якутском. Сибирь произвела на невольного туриста огромное впечатление и дала материал для лучших его очерков. Дико-романтическая природа сибирской тайги, ужасающая обстановка жизни поселенцев в якутских юртах, полная приключений жизнь бродяг, типы правдоискателей, рядом с типами людей почти озверевших - все это художественно отразилось в превосходных очерках К. из сибирской жизни: "Сне Макара", "Записках сибирского туриста", "Соколинце", "В подследственном отделении". Автор почти не останавливается на будничных сторонах сибирского быта, а берет его по преимуществу в его наиболее величавых или оригинальных проявлениях. В середине 80-х гг. К. разрешено было поселиться в Нижнем Новгороде, и с тех пор все чаще и чаще фигурирует в его рассказах верхневолжская жизнь. Романтического в ней мало, но много беспомощности, горя и невежества - и это нашло свое отражение в рассказах К.: "На солнечном затмении", "За иконой", "Река играет", в полу этнографических "Павловских очерках" и особенно в очерках, составивших целую книгу, под загл.: "В голодный год" (СПб., 1893). Эта книга явилась результатом энергической деятельности К. по устройству бесплатных столовых для голодающих в Нижегородской губ. Газетные статьи его об организации помощи голодающим в свое время дали ряд весьма важных практических указаний. В 1894 г. К. ездил в Англию и Америку и часть своих впечатлений выразил в очень оригинальной повести "Без языка" ("Русск. Богат.", 1895, № 1 - 3), несколько сбивающейся на анекдота, но в общем написанной блестяще и с чисто диккенсовским юмором. С 1895 г. К. состоит издателем "Русского Богатства" - журнала, к которому он теперь примкнул окончательно. Прежде, его произведения чаще всего печатались в "Русской Мысли". К. начал свою литературную деятельность еще в конце 70-х годов, но большою публикою не был замечен. Его первая повесть - "Эпизоды из жизни искателя" появилась в "Слове". Сам автор, очень строгий к себе и вносящий в собрания своих произведений далеко не все им напечатанное, не включил в них "Эпизодов". А между тем, не смотря на большие художественные недочеты, эта повесть чрезвычайно замечательна, как историческое свидетельство нравственного подъема, охватившего русскую молодежь 70-х гг. В рассказе нет ничего напускного: это не щеголянье альтруизмом, а глубокое настроение, проникающее человека насквозь. В этом настроении - источник всей дальнейшей деятельности К., отличительная черта которой - глубокая любовь к людям и стремление доискаться в каждом из них лучших сторон человеческого духа, под какой бы толстой и, с первого взгляда, непроницаемой корой наносной житейской грязи они ни скрывались. Удивительное уменье отыскать в каждом человеке то, что, в pendant Гетевскому ewig weibliche, можно было бы назвать das ewig menschliche, больше всего и поразило читающую публику в "Сне Макара", которым, после 5 лет молчания, прерывавшегося только небольшими очерками и корреспонденциями, К. вторично дебютировал в "Русские Мысли" 1885 г. В почти совсем объякутившемся жителе затерянной под полярным кругом сибирской слободы, официально считающемся христианином, но на самом деде и Бога представляющем себе в якутском образе Великого Тойона, автор успел заметить тлеющую божественную искру и так осветил темную душу дикаря, что стала она нам близка и понятна. И сделал это автор, отнюдь не прибегая к идеализации. Он не скрыл ни одной плутни и ни одной проделки Макара, но сделал это не как судья и обличитель, а как добрый друг, знающий, что не в испорченности Макара - источник его отступлений от правды. Успех "Сна Макара" был огромный. Превосходный, истинно поэтический язык, редкая оригинальность сюжета, необыкновенная сжатость и вместе с тем рельефность характеристики лиц и предметов (последнее вообще составляет одну из сильнейших сторон художественного дарования Короленка) - все это, в связи с основною гуманною мыслью рассказа, произвело чарующее впечатление на читающую публику, и молодому писателю сразу отведено было место в первых рядах литературы. Одна из характернейших сторон успеха, выпавшего как на долю "Сна Макара", так и других произведений К. - это его всеобщность; так, не только самый обстоятельный, но и самый восторженный этюд о К. принадлежит критику "Моск. Ведом.", Ю. Николаеву, известному своею ненавистью ко всему "либеральному". Вслед за "Сном Макара" появился рассказ "В дурном обществе" - тоже одно из лучших произведений К. Рассказ написан в романтическом стиле, но эта романтика свободно вылилась из общего склада души автора. Действие опять происходит в такой среде, где только очень любящее сердце может открыть проблески человеческого сознания - в сборище воров, нищих и разных свихнувшихся людей, приютившихся в развалинах старого замка одного из волынских городков. Они все преисправно воруют и пьянствуют, но все же сын "пана судьи", случайно сблизившийся с "дурным обществом", ничего дурного не вынес из него, потому что тут же встретил высокие образцы любви и преданности. Образ маленькой страдалицы Маруси, из которой "серый камень", т. е. подземелье, высасывает жизнь, принадлежит к грациознейшим созданиям новейшей русской литературы, и смерть ее описана с тою истинною трогательностью, которая дается только немногим избранникам художественного творчества. По романтическому тону и месту действия к рассказу "В дурном обществе" близко примыкает полесская легенда "Лес шумит". Она написана почти сказочной манерой и по сюжету довольно банальна: пана убил оскорбленный в своих супружеских чувствах хлоп. Но подробности легенды разработаны превосходно; в особенности прекрасна картина волнующегося перед бурей леса. Выдающееся умение К. описывать природу сказалось здесь во всем блеске. Он воскресил совсем было исчезнувший из русской литературы, после смерти Тургенева, пейзаж. Меланхолия чужда К. : из созерцания природы он извлекает то же бодрящее стремление ввысь и ту же веру в победу добра, которые составляют основную черту его творческой личности. К волынским, по месту действия, рассказам Короленка принадлежат еще "Слепой музыкант" (1887), "Ночью" (1888) и рассказ из еврейской жизни: "Йом-Кипур". "Слепой музыкант" написан с большим искусством, в нем много отдельных хороших страниц, но, в общем, задача автора - дать психологический очерк развитая у слепорожденного представлений о внешнем мире - не удалась. Для художества здесь слишком много науки или, вернее, научных домыслов, для науки - слишком много художества. По истине благоухающее впечатление производит рассказ "Ночью", почему-то мало известный читающей публике. Разговоры детей о том, как появляются на свет дети, переданы с поразительною наивностью. Такой тон создается только с помощью качества, драгоценнейшего для беллетриста - памяти сердца, когда художник воссоздает в своей душе мельчайшие подробности былых чувств и настроений, во всей их свежести и непосредственности. В рассказе фигурируют и взрослые. Одному из них, молодому доктору, удачно справившемуся с тяжелыми родами нового ребеночка, это кажется простым физиологическим актом. Но другой собеседник два года тому назад при таком же "простом" физиологическом акте потерял жену, и жизнь его разбита. Вот почему он не может согласиться, что все это очень "просто". И автор этого не думает. И для него смерть и рождение, как и все человеческое существование - величайшая и чудеснейшая из тайн. Оттого и рассказ весь проникнуть веянием чего-то таинственного и неизведанного, к пониманию которого можно приблизиться не ясностью ума, а неопределенными порывами сердца. В ряду сибирских рассказов К., кроме "Сна Макара", заслуженною известностью пользуются "Из записок сибирского туриста", с центральною фигурою "убивца". "Убивец" - человек необычного душевного склада; он правдоискатель по преимуществу, и не удовлетворяет его справедливость, достигнутая путем пролитая крови. Мечется в страшной тоске "убивец" и не может примириться с коллизией двух одинаково-священных принципов. Та же коллизия двух великих начал лежит в основе небольшого рассказа "В пасхальную ночь". Автор вовсе не имеёт намерения осуждать тот порядок, по которому арестантам не дозволяют бежать из тюрем: он только констатирует страшный диссонанс, он только с ужасом отмечает, что в ночь, когда все говорит о любви и братстве, хороший человек, во имя закона, убил другого человека, ничем дурным в сущности себя не заявившего. Таким же отнюдь не тенденциозным, хотя и всего менее бесстрастным художником является К. и в превосходном рассказе о сибирских тюрьмах - "В подследственном отделении". В необыкновенно яркой фигуре полупомешанного правдоискателя Яшки автор с полной объективностью отнесся. к той "народной правде", пред которою так безусловно преклоняются многие из ближайших автору до общему строю миросозерцания людей. Переселившись на Волгу, К. побывал в Ветлужском крае, где на Святом озере, у невидимого Китеж-града, собираются правдоискатели из народа - раскольники разных толков - и ведут страстные дебаты о вере. И что же вынес он из этого посещения? (рассказ: "Река играет"). "Тяжелые, не радостные впечатления уносил я от берегов Святого озера, от невидимого, но страстно взыскуемого народом града... Точно в душном склепе, при тусклом свете угасающей лампады провел я всю эту бессонную ночь, прислушиваясь, как где-то за стеной кто-то читает мерным голосом заупокойные молитвы над уснувшею на веки народною мыслью". К. всего менее, однако, считает народную мысль действительно уснувшею на веки. Другой рассказ из волжской жизни - "На солнечном затмении" - заканчивается тем, что те же обитатели захолустного городка, которые так враждебно отнеслись к "остроумам", приехавшим наблюдать затмение, прониклись истинным удивлением пред наукою, столь мудрой, что даже пути Господни ей ведомы. В заключительном вопросе рассказа: "когда же окончательно рассеется тьма народного невежества" слышится не уныние, а желание скорейшего осуществления заветных стремлений. Вера в лучшее будущее составляет вообще основную черту духовного существа К., чуждого разъедающей рефлексии и отнюдь не разочарованного. Это его резко отличает от двух сверстников его - Гаршина и Чехова. Очерки и рассказы К. собраны в 2 книжках, из которых 1-я с 1886 (М., изд. "Рус. Мысли") выдержала 6 изд., а вторая, с 1893 г. - 2 изд. В эти сборники не вошли, кроме ранних произведений, довольно большие повести "Прохор и студенты" ("Русская Мысль" 1887 г., № 1 и 2) и "С двух сторон" (там же, 1888 г., №11 и 12). "Слепой музыканты" с 1887 г. выдержал 3 изд. В Лондоне напеч. "Чудная" (1893) и "Воспоминания о Н. Г. Чернышевском" (1894). Много раз выходили в народных изданиях некоторые отдельные рассказы К. В числе их "Невольный убийца" (Убивец) издан спб. комитетом грамотности, присудившим автору в 1895 г. большую зол. медаль имени Погоского. Значительное число рассказов К. переведены на английский, немецкий, французский и славянский языки. О К. писали К. К. Арсеньев ("Крит. опыты", т. II); В. А. Гольцев ("Артист", 1895 г., № 45); Д. С. Мережковский ("Сев. Вестн.", 1889 г., № 5); К). Николаев (Говоруха-Отрок), в "Русск. Обозр." (1893 г. и отд., М. 1893); Альфред Рамбо, в "Jour. des Debats" (1894 г., январь); А. М. Скабичевский в "Истории новой русской литературы" (2-е изд. 1894 г.). С. Венгеров.

Король (дpeвненем. Chunig или Кuning, от chuni - род, нем. Konig, англ. King, лат. rex, франц. roi). - Слово "король" происходить оn "Карл" (Carolus), подобно тому, как у римлян имя Caesar стало титулом государя. Тацит указывает на существование у некоторых, преимущественно восточных германских племен (напр. у готов) королевской власти, отличной от княжеской. В следующие затем века, во время почти постоянных войн с римлянами и между собою, под влиянием потребности постоянной сильной власти, многие выборные военачальники (герцоги) становились королями. В эпоху переселений мы видим королей у всех германских племен, за редкими исключениями (напр., саксов). Иногда одним племенем управляло несколько К. (напр. у алеманов и у салич. франков), так что ошибочно было бы смотреть на К., как на главу непременно целого племени. Власть К. была выше княжеской и герцогской. Он был главным военачальником и представителем государства извне, посылал и принимал послов, заключал союзы и мир (впрочем, с согласия народного собрания). На К. смотрели как на верховного судью и защитника мира, имеющего высшую судебную и полицейскую власть и назначающего в отдельные области правителей (напр. графов). Вергельд за приближенных к К. лиц, за его слуг, был выше, чем за обыкновенного свободного человека. Англосаксонское право устанавливало очень высокий вергельд за К.; у других племен особа К. была поставлена настолько высоко, что за убийство его не было вергельда, а преступник отвечал жизнью. Королевское достоинство было у каждого племени принадлежностью одного рода, связывавшего обыкновенно свое происхождение с богами. Среди членов королевского рода (stirps regia) народ имел, в древнейшую эпоху, право выбора. Вполне свободным народный выбор был лишь тогда, когда прекращался королевский род или когда королевская власть устанавливалась впервые. Избранного германцы поднимали на щит. Иногда уже в раннюю эпоху устанавливалась наследственность (напр. у вандалов, у франков в Меровингскую эпоху). Часто К. еще при своей жизни рекомендовал народу своего преемника. Где была наследственность, власть переходила иногда по смерти К. не к одному его сыну, но к нескольким: происходил раздел королевства. По средневековым воззрениям, только римско-герм. императоры могли даровать королевское достоинство. Впрочем, это право присвоили себе также и папы: известно, что папа прислал королевский венец Даниилу Романовичу Галицкому. В современной Европе для получения королевского титула необходимо признание других государств; таким путем, напр., еще недавно стали королевствами Сербия и Румыния. По существующей теперь в Европе классификации К. наз. наследственных государей (избирательных К., какими были польские, теперь в Европе нет) самостоятельных значительных государств. К. считаются ниже императора, но выше великих герцогов, герцогов и князей. Они имеют титул "величества" и пользуются некоторыми установленными обычаем преимуществами (honores regii, honneurs royaux). Титул "римского К." в прежней Германской империи носил избранный еще при жизни императора его преемник. Наполеон I, считавший себя восстановителем империи Карла Великого, дал этот титул своему сыну. Он же возвел в королевское достоинство государей Баварии, Вюртемберга и Саксонии. Ср. Sybel, "Die Entstehung des deutschen Kцnigthums" (Франкф., 1844, 2 изд. 1883); Hinrichs, "Die Konige" (Лпц., 1852); Wittmann, "Das altgermanische Konigthum" (1854); Kopke, "Die Anfange des Konigthums bei den Goten" (Берл., 1859); Souchay, "Geschichte der deutschen Mouarchie" (Франкфурт, 1861 - 62); F. Dahn, "Die Konige der Germanen" (Мюнхен, 1861 - 71); Fustel de Coulanges, "La Monarchie franque"; его же, "Les Tгаnsformations de la royaute pendant l'epoque carolingienne" (Париж, 1892). Дм. Каринский.

Корона - Короной называется головной убор или наголовье, служащее признаком известной власти и формою своею определяющее звание, сан, титул, а иногда и заслуги лица, кому она. принадлежит. Несомненно, что происхождением своим К. обязана венку или венцу, представляя собственно его разновидность. Венцы из драгоценных металлов подносились первоначально богам. Так Аттал, пергамский царь, послал в Капитолий посвященные богам золотые венки; сирийский царь Филипп поручил своим послам снести туда же венок необыкновенной цены. Позже такие же венцы выдавались в награду за воинские заслуги: corona castrensis или vаllагis - обруч с украшениями в роде забора; corona muralis - украшенная зубцами; corona navalis или rostralis - украшенная таранами (rostra) кораблей; corona classica, в которой тараны заменялись целыми носами кораблей; два вида corona triumphalis. Античные медали представляют четыре рода императорских венцов: лавровый венок, лучистую корону, жемчужную (диадему) и camelancium. Византийские императоры носили сначала диадему. При Юстиниане ее заменила так называемая стемма, прототип всех средневековых королевских корон; в сущности, это было скорее превращением повязки, которая исчезла под массой камней и украшений. Стемма Юстиниана, как она изображена на мозаике храма св. Виталия в Равенне, состоит из золотого обруча, украшенного жемчугом. Преемники Юстиниана изображены в более богато украшенных коронах: спереди короны возвышается крест; на щеки спускаются две подвески из жемчуга или драгоц. камней, прикрепленные к нижнему краю К. (так назыв. cataseista); стемма подложена материей, образующей шапку или подушку. Обруч украшали эмалью. У Константина Багрянородного были зеленые, голубые, красные и белые К., т. е. украшенные эмалью этих цветов. Не следует смешивать стемму с "camelancium" - род шлема без забрала, украшенного, по нижнему краю, диадемой, с двумя рядами жемчуга и гребнем на верху. Дети императора и высшие духовные сановники имели К., называвшуюся "stephanos". К. императриц не всегда были похожи на К. императоров; так, на равеннской мозаике Феодора изображена в К., обруч которой украшен листками. Много византийских К. сохранилось до нашего времени; древнейшая из них - железная К. королевы Теодолинды. В пештском национ. музее хранится К.. Константина Мономаха, случайно найденная в 1860 г. К. св. Стефана или венгерская, в Офенском замке, представляет чистый тип императорской стеммы конца XI в. Она пожалована св. Стефану, в начале XI в., папой Сильвестром II. В 1072 г. византийский император Михаил VII подарил венгерскому королю Гейзе II открытую К., также в византийском стиле. Лет 20 спустя оба эти венца были спаяны вместе и образовали оригинальный головной убор, почти в том же виде сохранившийся и доныне. В глазах венгерца эта К. окружена особым ореолом. Короли считались действительными королями только после коронования ею; если король умирал до коронации, хотя бы и сражаясь за родину, его имя вычеркивалось из списка королей. К. эта имела своих офицеров, свое имущество, свои дворцы, свою стражу. Сохраняемая в тройном, обитом железом, ящике, она состояла под наблюдением двух префектов, проводивших по очереди ночь у дверей святилища, и двух высших сановников, дуумвиров К., бывших ее ответственными хранителями. Во время междоусобиц и войн претенденты на трон оспаривали друг у друга обладание драгоценным талисманом, вследствие чего К. претерпела целый ряд приключений. Даже в настоящее время она не потеряла своего престижа. Во время революции 1848 - 1849 г., посреди народа, волнуемого республиканскими идеями, венец св. Стефана был окружен поклонением. Когда народная партия была побеждена, Кошут и другие вожди ее закопали К. в землю, чтобы она не досталась австрийцам; но нашелся изменник, выдавший ее за деньги, и австрийское правительство торжественно перенесло ее в офенский замок. В 1858 г. в Испании была найдена целая серия визиготских К., из которых девять в настоящее время находятся в музее Клюни. Наиболее замечательная из них принадлежала королю Рицесвинту (649 - 672). Карл Великий, на латеранской мозаике, изображен в шапке, основание которой окружено зубчатой античной К. Анналы Фульды гласят, что Карл Лысый, сделавшись императором, перенял одежду и диадему греческих императоров. На одной из миниатюр IX в. К. состоит из повязки, украшенной камнями, к которой прикреплена дуга, также украшенная камнями и листьями. К. Карла Великого, сохранявшаяся некогда в Нюрнберге (ныне в императорской сокровищнице в Вене), состоит из золотых, закругленных сверху пластинок, с украшениями из жемчуга и драгоценных камней; передняя пластинка увенчана крестом, от подножия которого идет дуга, с надписью: "Chuonradus Dei gratia Romanorum imperator augustus". Этой К. короновался Конрад II в 1027 г., а затем и другие германские императоры. В средние века императоры часто изображаются в К. другого типа. В одной мюнхенской рукописи Оттон II или III изображен в четырехугольной К., надетой углом наперед и украшенной листком на каждом углу. На миниатюре, находящейся в Аахене, Оттон III является в широкой круглой повязке, похожей на диадему Юстиниана на paвенской мозаике. С XV в. форма императорской К. обыкновенно такая, как на статуе Людовика Баварского конца XV в., в часовне мюнхенского собора; она представляет род высокой четырехсторонней митры. Одна из древнейших средневековых К. принадлежит к числу наших императорских регалий; это - так называемая шапка Мономаха, присланная, по преданию, в 988 г. византийскими царями Василием II и Константином IX Владимиру Святому, по случаю его крещения и бракосочетания с их сестрой, царевной Анной. Она состоит из восьми золотых, отделанных филиграном, пластинок, из которых каждая украшена драгоценным камнем и несколькими жемчужинами, и увенчана яблоком (вершиной) с четырьмя камнями: рубином, жемчугом, синим и желтым яхонтами; на яблоке возвышается крест, концы которого украшены жемчужинами. Нижняя часть К. имела прежде жемчужные подвески; теперь она отделана собольей опушкой. К. эта совершенно схожа с К. на монетах царей Василия и Константина. Эта корона принадлежала всегда старшему в роде: князья младшей линии имели свои короны различных форм, например зубчатые обручи, обручи с трилистниками и т. п. Великие княгини, княжны и царицы также имели свои К. Существуют портреты цариц Евдокии Лукьяновны (второй супруги Михаила Феодоровича) и Марии Ильинишны (первой супруги Алексея Михайловича) в К. в виде митры, из золотой парчи, с ободком из золота. Сестры царя Михаила Федоровича, царевны Ирины, Анна и Татьяна изображены первые две в зубчатых К., а младшая - в украшенной трилистниками. До Петра Великого цари очень часто надевали К., почему и число их было очень значительно. В настоящее время в московской оружейной палате хранятся следующие К. : 1) Владимира святого (см. выше); 2) казанская, заказанная Иоанном Грозным для крещения казанского царя Едигера и отправленная после смерти последнего в Москву; 3) астраханская, сделанная в 1627 г. по заказу царя Михаила Феодоровича; 4) сибирская (альтабасная шапка), сделанная из золотой парчи; заказана в 1684 г.; 5) таврическая или так называемая шапка Мономаха второго разряда, изготовленная в 1682 г. для коронации Петра Вел.; 6) бриллиантовая. К. Петра Великого, немецкой работы, украшенная спереди двумя двуглавыми орлами; 7) алмазная К. Иоанна Алексеевича. На печатях уже со времени Михаила Феодоровича встречаются К. европейской формы, но в действительности они тогда еще не существовали. Первая К. европейского образца была сделана в 1724 г., для коронации Екатерины I. Этой К. короновался Петр II. Дугу, разделяющую К., он приказал украсить большим рубином, купленным по указу Алексея Михайловича в Пекине, у китайского богдыхана, послом Николаем Спафарием; к вершине его был приделан бриллиантовый крест. Для коронации Анны Иоанновны была заказана К. по тому же образцу, но еще роскошнее и больше; число украшающих ее камней доходит до 2605 штук. На дуге помещен рубин, снятый с К. Петра II. Эта К. с 1856 г. называется польской и в государственном гербе помещается на гербе Царства Польского. Этой же К., немного переделанной, короновалась Елизавета Петровна. Екатерина II заказала для своей коронации придворному ювелиру Позье новую К., на отделку которой пошло 58 очень больших и 4878 маленьких бриллиантов, большой рубин и 75 больших жемчужин; она весила до б фунтов. Для коронации Павла I эта К. была несколько расширена и 75 жемчужин заменены 54 большими; ею же короновались и все последующие императоры. Императрицы надевали при некоторых церемониях так называемые малые или выходные короны; они составляли частную собственность императриц и после их смерти уничтожались, а камни раздавались согласно завещанию. С коронами этими носилась особая мантия. Последняя малая К. сделана по образцу большой императорской; решетки по обеим сторонам ее украшены четырелистниками, на дуге возвышается бриллиантовый крест, а нижний край К. составлен из 22 больших бриллиантов. Ее надевали во время коронации императрица Мария Александровна и ныне вдовствующая императрица Мария Феодоровна. В оружейной палате хранится золотая мальтийская К., поднесенная импер. Павлу I. Императорская германская К., созданная импер. Вильгельмом I, несколько напоминает своею формою К. Карла Вел. К. наследного принца германского напоминает императорскую, но вместо пластинок на обруче помещаются 4 орла и 4 креста. Австрийская императорская К. или К. Священно-Римской империи формою своею напоминает митру . Французская императорская К., сделанная в начале настоящего столетия для Наполеона I, состоит из обруча, на котором 8 орлов и 8 пальмовых ветвей. Бразильская императорская К. имела 8 золотых дуг, сходящихся под державою. Королевская К., в зависимости от того, имеется ли внутри К. подушка или шапка, называются закрытыми (fermee, gefutterte) или открытыми (ouverte, offene). Термины эти не совсем правильны, так как все королевские короны принадлежат к числу закрытых К., т. е. таких, у которых имеются сходящиеся над обручем дуги, в отличие от открытых К., дуг не имеющих. Открытые королевские К. принадлежат Баварии, Вюртембергу, Греции, Испании, Италии, Нидерландам, Пруссии, Румынии, Саксонии, Сербии, Швеции, Норвегии и Франции; закрытые - Англии, Бельгии, Богемии, Болгарии, Дании и Португалии. Обыкновенно полагают, что Франциск I первый надел закрытую К., быть может - как отличие от не царственных принцев и титулованных дворян, которые имели право носить К. и изображать ее на своих монетах. Весьма различны формы К., присвоенных другим владетельным и не владетельным лицам. Так напр., шапка герман. владетельных князей и герцогских медиатизированных домов состоит из подушки с горностаевым околышем, из-за которого выходят 4 дуги; эта же шапка присвоена и русским князьям, пользующимся титулом сиятельства. Австрийские принцы носят ту же К., но с золотым обручем, имеющим 4 листа и 4 жемчужины. Эта шапка принадлежит и русским князьям с титулом светлости. Только с конца IX в. французские герцоги и графы начинают носить К., состоящие из простого золотого обруча. Карл Лысый дал эту привилегию герцогам, которые должны были надевать К. только во время больших церемонией и особенно во время публичных заседаний. По мере того, как феодализм развивался, умножались и К., и скоро не было самого мелкого владетеля, который не считал бы себя в праве носить К. Не ранее XVI в. образовались особые формы К. для дворянства титулованного и нетитулованного. Дворянская К. северогерманская имеет 4 листа и четыре небольшие жемчужины, посаженные на стержень; у южногерманской 8 зубцов с жемчужинами. Обе эти короны употребляются и русским дворянством. Духовные лица также имеют свои наголовья, служащие отличием или указывающие сан. Такова К. пап - тиара или, как ее еще называют, regnum. Это род митры, окруженной тремя помещенными одна над другой К., составленными из зубцов с жемчугом и листьев. Внизу тиара имеет ленты бархатные и украшенные крестиками. Первоначально тиара состояла из круглой и высокой митры; папа Гормидий в 523 г., а по другим источникам - Александр III, в XII в., окружил ее К., как символом власти. Бонифаций VIII, умерший в 1303 г., присоединил к ней вторую, как символ духовной и светской власти. Немного позднее Урбан V - а может быть Иоанн XXII пли Бенедикт XII - прибавил третью К., чтобы тиара служила символом тройственных прав папы, как судьи, законодателя и священнослужителя всего католического мира. Католические кардиналы, архиепископы, епископы и прелаты имеют шляпы, указывающие их сан. В заключение упомянем еще о токах, введенных имп. Наполеоном I, вместо К., для созданного им дворянства. Они состояли из бархатных шляп, украшенных перьями, которых у князей и герцогов было 7, у графов 5, у баронов 3 и у дворян 1. При реставрации Бурбонов токи были уничтожены. Укажем еще корону абиссинского негуса. По Menestrier, К. появляются в гербах как гербовая фигура, как украшение шлема и помещенная над щитом, как знак достоинства или власти. Шлемы, украшенные К., носили во время турниров, особенно в Германии, где увенчанный К. шлем считался признаком дворянства. Обычай венчать шлем К. появился между рыцарями в XV в., а украшение короною щита взято с монет. При Филиппе VI начали делать монеты, на обратной стороне которых была К. В то время только короли украшали К. свои гербы, и эти К. были открытия, с низкими цветами; позже их примеру последовали герцоги, маркизы и графы. У нас императорская К. встречается в больших гербах лиц императорской фамилии мужского пола, в личном гербе Его Величества и в гербах губерний. Малые гербы лиц императорского дома имеют К. геральдическую, представляющую ничто иное как северогерманскую дворянскую К. Если в К. жемчужины увенчаны крестами, то она получает название древней царской и употребляется в гербах областей. В гербах городов помещается стенная К., а античная К. обыкновенно служит для венчания геральдических фигур. В гербах нетитулованного дворянства К. венчает шлем, но прежде утверждались гербы и без К.; последняя помещалась иногда на щите или в воздухе над шлемом. В баронских гербах К. помещается или прямо над щитом, или на шлеме, венчающем щит. В гербах графских К. помещается на щите; кроме того, если имеется несколько шлемов, то средний иногда венчается такою же К.; остальные покрываются дворянскою и баронскою, если последний титул имел владелец герба. Княжеская шапка обыкновенно помещается над мантией, но также может венчать щит и шлем. П. ф.-В.

Коронер (Coroner) - судебное должностное лицо в Англии. Должность К. существует с конца XII в. и регулируется частью положениями общего права, частью статутами. Должность эта - выборная. До последнего времени К. избирались на собраниях всех фригольдеров графства или округа, но с 1889 г. избрание К. производится советом графства. Хотя обязанности К. носят судебный характер, им может быть и не юрист; единственное условие, которому должен удовлетворять кандидат, состоит в том, чтобы он имел какую-либо недвижимость в графстве. Должность свою К. занимает пожизненно, но может быть смещен лордом-канцлером в случае злоупотреблений, нерадения и т. п. Вознаграждение К. определяется советом графства, на пять лет. Города с населением более 10000 жит. имеют своих особых К., избираемых городским советом. Обязанности К. сводятся к производству расследования по каждому смертному случаю, в котором есть основание предполагать неестественную причину или насилие, а также по всем смертным случаям в тюрьмах. Расследование производится при участии двенадцати присяжных. По осмотре тела, производстве, в случае надобности, медицинской экспертизы и вскрытия тела, и допросе свидетелей, К. резюмирует все полученные данные и приглашает присяжных постановить решение о причине и обстоятельствах смерти. Если присяжные высказывают решение о предполагаемой виновности кого-либо, то К. может отдать приказ о немедленном задержании этого лица. Решение присяжных при расследовании К. de jure равносильно обвинительному акту (indictment), и дело может быть передано суду малого жюри без дальнейшего производства следствия пред большим жюри. (м. Maitlaud, "Justice aud Police" (Л. 1885); Chalmers, "Local Government" (Л. 1885; Franqueville, "Le Systйme judiciaire de la Grande Bretagne" (П., 1893). В. Д.

Корреджо (Correggio), собственно Антoниo Аллегри (Allegri), прозванный К. по месту своего рождения (в Моденской обл.) - знаменитый итал. живописец (1494 - 1534). Первоначальное художественное образование получил под руководством своего дяди, Л. Аллегри, и Бартолотти, а в дальнейшем пользовался уроками феррарского живописца Фр. Бианки, как о том сообщают дошедшие до нас весьма скудные сведения о первой поре его жизни. Весьма вероятно, что в 1510 г., по смерти Бианки, он посетил Мантую, где изучал произведения Мантеньи, и что на него также имел влияние Лоренцо Лотто. С достоверностью известно, что в 1514 г. он находился снова в Корреджио, где к следующем году окончил исполнением для тамошнего монастыря миноритов "Мадонну со св. Франциском", находящуюся ныне в дрезденской галерее и напоминающую, внешним построением своих групп, манеру XV в, Фр. Франчья, Л. Косту и Бианки, но уже отличающуюся большею свободою движений, живостью концепции, правильностью рисунка, силою и гармониею красок. Исходя от этого, исторически признанного подлинным, произведения К., новейшая художественная критика приписывает этому художнику следующие "Мадонны", предшествовавшие дрезденской: у г. Фриццони в Милане, в галерее Уффици, во Флоренции, и в городских музеях Пaвии и Милана. Ко времени пребывания Аллегри в Корреджио (до 1510) относятся: "Бегство в Египет" (в галерее Уффици), "Мадонна со св. Иосифом и св. Иеронимом" (в Гамптонкортском собрании) и "Четыре святых" (у лорда Ашбуртона). Около того же времени (после 1514) он, вероятно, участвовал, вместе с другими художниками, в исполнении фресок дворца в Новелларе, по заказу вдовы Джампьетро Гонзаги. В 1518 г. он переселился в Парму, где получил от образованной в духе гуманизма настоятельницы м-ря Сан-Паоло поручение украсить один из ее покоев фресками мифологического содержания. Исполняя этот заказ, он изобразил над камином Диану-охотницу, а в люнетах - купидонов, играющих с охотничьими принадлежностями, детские фигуры, в которых выразилась уже прелесть и грация его кисти. Возвратившись на коротай срок в Корреджио, где он женился в 1519 году, на следующий год принялся за новые заказы в Парме, из которых особенно замечательны по исполнение фрески купола и пандантивов в црк. св. Иоанна Евангелиста (часть "Коронования Богоматери" снята с первоначального места и хранится в пармской библиотеке). Эти фрески представляют первое последовательное проведение нового принципа в плафонную живопись куполов: художник устраняет материальные, архитектурный преграды, и зрителю, находящемуся внизу, под куполом, изображенное действие кажется как бы происходящим под открытым небом. Одновременно с этой работой К. исполнил фрески "Благовещение" (в црк. св. Марии-Аннунциаты) и "Мадонна делла-Скала" (ныне в пармской пинакотеке; первоначально помещалась над городскими воротами). Успех этих произведений был столь велик, что капитул пармского собора, в 1522 г., поручил Корреджио украсить фресками купол и хор этого храма. Фрески хора остались не выполненными, в куполе же художник изобразил (в 1526 - 1530 гг.) "Взятие Богоматери на небо", - произведение, хотя и не отличающееся правильностью рисунка, однако, могущее считаться, с технической и живописной стороны, чудом искусства. В настоящее время оно оказывается пострадавшим до такой степени, что трудно составить себе понятие об его первоначальной прелести (оригинальный эскиз этого произведения - в Имп. Эрмитаже, в СПб.). Из картин на религиозные темы, писанных К. в раннюю пору его деятельности, первое место должно быть отведено "Обручению св. Екатерины", в котором полнейшим образом выразились пленительная грация и нежность его кисти. Повторение этой картины находится в неаполитанском музее, где хранятся также грациозная Мадонна К., известная под названием "Цыганки" (La Zingarella) и "Мадонна с кроликом". К этому же периоду относятся "Христос, являющийся Марии Магдалине в виде садовника" (в мадридском музее) и "Мадонна с корзиной" (в лондонской национальной галерее). Вскоре после 1520 г. стиль К. выработался вполне: его кисть сделалась удивительно нежною и, вместе с тем, сочною, а светотень дошла до верха совершенства; стала наполнять картины воздушностью, магическим блеском светлых тонов и необычайною прозрачностью теней. К этому времени относятся: "Мадонна, кормящая Младенца грудью" (в Ими. Эрмитаже и в будапештской галерее), "Христос в Гефсиманском саду" (в Апслейгоузе), "Мученическая кончина св. Плакидия" и "Положение во гроб" (в пармской пинакотеке). Гений художника еще полнее выступает в его знаменитых картинах дрезденской галереи: "Рождество Христа" или так назыв. "Ночь" (для црк. св. Проспера в Реджо); "Мадонна с св. Севастианом" (исполненная для моденского собора) и "Мадонна со св. Георгием". С этими тремя перлами живописи могут соперничать корреджиевские "Мадонна со св. Иеронимом" (в пармской пинакотеке), прозванная "Днем", по причине неподражаемого блеска своего теплого, солнечного колорита; "Юпитер и Антиопа" (в луврском музее в Париже), "Школа Амура" (в национальной галерее, в Лондоне), "Ганимед", "Ио и Юпитер" (в Вене), "Даная" (в галерее Боргезе, в Риме), "Леда" (в берлинской галерее) - произведения, не только замечательные своим техническим совершенством, но и пленительные по своей красоте и наивной чувственности. Два аллегорических изображения: "Триумф добродетели" и "Порок управляемый страстями", писанные гуашью и находящиеся в луврском музее, прекрасно характеризуют последнюю пору деятельности К. Потеряв свою жену, он возвратился в 1530 г. в Корреджио, где и окончил свой век вдали от суеты света и от почестей. Созданный им своеобразный стиль нашел последователей не столько среди живописцев, непосредственно следовавших за этим мастером, сколько среди последующих поколений. Если композицию К. можно иногда упрекнуть в случайности сопоставлений, если мотивы его движений не всегда удачны и естественны, а типы голов условны, жеманны в своей самодовольной улыбке, - все эти недостатки выкупаются великим достоинством, присущим его произведениям и в котором у него не было соперников, а именно - чарующим светом, который проницает в самые тени и делает их прозрачными. Это искусство светотени, вместе с неподражаемым умением передавать чувственную прелесть юной жизни, отвели К. место в немногочисленном ряду светил первый величины на горизонте итальянского искусства. Ср. Pungileoni, "Memorie istoriche di Ant. Allegri" (Парма, 1817, 3 т.); Bigi, "Notizie di A. Allegri" (Модена, 1873); Jul. Meyer, "Correggio" (Лпц., 1871); Mignaty, "Le Corrйge, sa vie et son oeuvre" (2 изд., Пар., 1885); Lermolieff, "Kuustkritische Studien ьber italienitshe Malerei" (Лпц., 1890 - 93). А. H - в.

Корреляция (лат. correlatio) - термин, предложенный покойным профессором казанского университета Н. В. Крушевским для обозначения таких звуковых чередований (в области одного и того же языка), которые не обусловливаются более, в данный момент жизни языка, никакими реальными причинами и представляют собой просто остаток или след некогда действовавшего звукового процесса. Члены такого чередования (коррелятивы) уже утратили известную необходимую связь, соединявшую их между собою, и находятся в отношении простого "сосуществования" или "соотношения". Так, напр., гласные о и у в словах муха и мошка в настоящее время суть коррелятивы, так как их чередование теперь ничем не обусловлено. Таково же взаимное отношение звуков е, о, в формах: реку, пророк, речь и т. д. Ср. Крушевский, "К вопросу о гуне" ("Р. Филол. Вест.", 1887, кн. 1, и отдельно: Введение); его же, "Ueber die Lautabwechslung" (Казань, 1881); его же, "Очерк науки о языке" (Казань, 1883); Бодуэн де-Куртенэ, "Некоторые отделы сравн. грамматики слав. яз." ("Р. Филол. Вест.", 1881, кн. 2); его же, "Prоba teorji alternacyj fonetycznych" (Краков, 1894, ч. 1). С. Б - ч.

Корсак - степная лисица (Canis corsac) очень похожа на обыкновенную лисицу, но несколько выше и хвост короче. Цвет от рыжевато-желтого до рыжевато-серого (летом более рыжеватый, зимой более желтоватый), горло, нижняя сторона тела и внутренняя ног - желтовато-белого цвета; хвост окрашен смесью рыжеватого и черного, последняя треть его черная. Дядина тела не более 55 - 60 стм., хвост 35 стм. Водится в степях от Урала и Каспийского моря до оз. Байкала, в центральной Азии и Тибете. Питается мышами, зайцами, птицами, лягушками и ящерицами. Шкуры идут преимущественно в Китай. Добывается ради меха его, красивого и теплого, но очень непрочного. Добывают К. выкуриванием из нор. Преимущественно же К. попадаются в ловушки, расставляемые в отдушине норы; для этого употребляют черкан и башмак, состоящий из выдолбленной колоды, имеющей вид пустого цилиндра, около 11/2 арш. длины, в середине которого сделан прорез, по которой двигается сверху вниз опадная дощечка, придавливающая К. во время его прохода сквозь башмак. Ср. М. В. Вавилов, "Охота в России во всех ее видах" (М., 1873); А. Черкасову "Записки охотника восточной Сибири" (СПб., 1884). Н. Кн. и С. Б.

Корсаков (Сергей Сергеевич) - окончил курс медицинского факультета при московском университете в 1875 г., и здесь же, в 1887 г., получил степень доктора медицины, представив, в качестве диссертации весьма ценную и объемистую работу: "Об алкогольном параличе". Весь этот промежуток времени он занимался изучением нервных и душевных болезней под руководством профессора А. Я. Кожевникова, отчасти в качестве его ассистента. Впоследствии он избрал своею главною специальностью душевные болезни и с 1893 г. состоит проф. психиатрии при моск. университете. В 1893 г. он издал "Курс психиатрии", составляющий отличное руководство для студентов и врачей. Кроме названных двух главных сочинений, К. принадлежат еще несколько журнальных статей по клинической психиатрии, напечатанных в "Вестнике психиатрии и невропатологии", "Медицинском Обозрении", "Трудах первого съезда отечественных психиатров", "Вопросах психологии и философии", "Allgemeine Zeitschrift fur Psychi atrie" и др. П. Р.

Корсика (La Corse, у др. греков Кугnos, Korsis) - остров в Средиземном море, в географическом отношении причисляемый к Италии, в политическом составляющий департамент Франции. Находясь на расстоянии 172 км. от Антиба и 84-х км. от Тосканского берега, Корсика лежит между 43 и 41°21' с. ш. и 8°32' и 9°З1(в. д. (от Гринича) и от Сардинии отделена Бонифациевым проливом, в 15 км. шириной. С С на Ю К. имеет длину в 183 км" ширина по середине 85 км" окружность 700 км., поверхность - 8799,30 кв. км.; населения лишь 288596 чел., в том числе 18049 иностранцев, Главный город - Аяччио. Устройство поверхности. К. прорезывается в меридиональном направлении гранитною горною цепью, довольно круто ниспадающей к вост. берегу и на ЮЗ и СЗ отделяющей от себя длинные отроги, достигающие на З моря, крутой берег которого изобилует бухтами и естественными гаванями, в противоположность восточному, однообразному, плоскому и бедному гаванями берегу. Высочайшие вершины - Монтед-Оро (2391 м.), Монте-Падро (2393 м.), Монте-Ротондо (2625 м.), с одним из красивейших видов в Европе, и Монте-Цинта (2710 м.). С обоих склонов горной цепи низвергаются в глубоколежащие долины короткие, несудоходные, летом большею частью высыхающие реки (на вост. берегу Голо, Тавиньяно и Траво, на западном - Гравоне, Прунелли, Тараво и Риццанезе). В самых горах крайне дико. Склоны гор покрыты виноградными и оливковыми насаждениями, а повыше идут каштановый и буковый леса. Прекрасные пастбища стелятся между непроходимыми лесами, но лишь на вост. берегу имеются сколько-нибудь сплошь обработанные пространства. Климат здоровый, в виду умеряющего действия высоких гор и морских ветров, но колебания температуры значительны. При 136 прекрасных и 48 дождливых днях в году, Аяччио имеет среднюю зимнюю температуру в 12°, среднюю весеннюю температуру в 15°, среднюю летнюю 24°, среднюю осеннюю 19° Ц., а годовое количество атмосферных осадков 630 мм. Обширные долины Корсики покрыты вечнозелеными дубовыми лесами; кроме того есть еловые и лиственные леса, обращающие К. в один из самых богатых лесом департаментов Франции. Скотоводство очень развито, луга занимают 250000 гект.; но лошади, ослы и мулы низкорослы, рогатый скот хотя и крупный, но тощий, овцы с грубой шерстью; козы и свиньи. В горах много дичи. Добывается значительное количество меду и воску. Рыболовство, вместе с торговлей морской солью, береговым судоходством и ловлей кораллов на морском берегу, составляет главное занятие прибрежных жителей. Сельское хозяйство и горное дело. Почва, особенно в прибрежных долинах, чрезвычайно плодородна; всего больше сеется пшеницы, затем рожь, ячмень, маис, овес. Из вин Сартере и Санта Лучиа ди Таллано не уступают французским и малаге. Каштановое дерево доставляет жителям важное пищевое средство. Остров производит также много овощей, южных фруктов (вывозятся), льна, марены, индиго, хлопчатой бумаги, масла и шелку. В горах разнородные минералы, почти не разрабатываемые. Особенно отличается своими качествами железо; оно обрабатывается на 4-х заводах. Имеются свинец (содержащий серебро), медь, сурьма, марганец, гранить, порфир, яшма, мрамор, алебастр. Нередки минеральные ключи. Образование, торговля и промышленность. Потомки финикиян, лигурийцев, кельтов, римлян, арабов, испанцев, каталонцев, французов и новогреков, корсиканцы сохранили многие черты патриархального строя. Они отличаются гостеприимством, свободолюбием и пренебрежением к труду. Обычай кровавой мести или вендетты встречается до сих пор. Народное образование оставляет желать многого. 1 лицей, 4 коллегии, 1 частное училище, 530 начальных училищ. Из 2247 новобранцев (1889) 350 не умели ни читать, ни писать; в 2341 случае заключения брака 491 мжч. и 1179 жнщ. не могли подписать своего имени. В 1880 г. учреждено Societe des sciences historiques et naturelles de la Corse. Промышленность незначительна; главным образом кустарные производства. Торговля, особенно морская, развита. В 1887 году вывезено товаров на 3,3 милл. фр., ввезено на 4,5 милл. фр. Торговый флот К. состоит из 217 кораблей, вместимостью в 3958 т. Значительнейшие гавани: Аяччио, Бастия и Кальви. Обе стороны острова сообщаются посредством горных дорог, большею частью доступных одним лишь вьючным животным. Две частью открытие, частью еще строящиеся железные дороги. История. Коренные жители К. принадлежали к иберийскому племени. Этруски овладели берегами и основали на них торговые пункты; позже К. колонизирована финикиянами, затем фокеянами. Овладевшие К. в V в. карфагеняне принуждены были уступить остров, в 238 до Р. Хр., римлянам. Хотя корсиканцы и возмутились против гнета римских наместников, но после семилетней (236 - 230) кровавой борьбы были вполне усмирены; вслед затем возникли на вост. берегу римские колонии. К. расцвела под властью императоров и насчитывала 33 обнесенных стенами города. В большой упадок приведена была К. в V в. по Р. X. многократными вторжениями вандалов, владычество которых (с 470 г.) истощило страну. Велизарий освободил ее (533) от вандалов, и с тех пор остров попеременно принадлежал то Византии, то готам, пока им не овладели франки (754) и сарацины (850), о чем свидетельствуют башни на морском берегу. В начале XI в. К. завладели пизанцы и разделили ее на множество небольших феодальных владений. В 1003 г. корсиканцы возмутились против гнета баронов и учредили на СВ нечто вроде представительства, из 15 наследственных капорали; на ЮЗ во главе населения стали графы Чинарка, Истрия, делла Рокка и т. д. С 1077 г. корсиканцы признавали папу своим верховным главою; Урбан II передал управление К. пизанцам, уступившим ее в 1300 г. Генуе, власть которой корсиканцы признали лишь в 1387 г. и несколько раз пытались сбросить (напр. восстание с 1553 по 1570 гг., под предводит. Сампьетро). С переменным счастьем боролись на К. генуэзская, арагонская и национальная парии. Когда в 1729 г. корсиканцы взялись за оружие против Генуи, последняя, с помощью императорских войск (1730), быстро подавила восстание. В 1735 г. барон Теодор Нейгоф приобрел среди населения такую популярность, что был провозглашен королем, но принужден был оставить К. (1738) еще до прибытия призванных Генуей на помощь французов, по удалении которых, в 1741 г., снова вспыхнул мятеж. Мятежами 1752 г. и последующих годов руководили двое Паоли. Генерал Паскаль Паоли еще в 1764 г. ограничил владычество подкрепленных французами генуэзцев несколькими приморскими городами и главным городом Бастией. Когда, по компьенскому трактату 1768 г., К. была уступлена Франции, впредь до уплаты Генуей военных издержек, Паоли, надеясь на поддержку Англии, оказал французам живейшее сопротивление. В К. появилось 30000-ое франц. войско; Паоли принужден был отказаться от борьбы и бежал в Англию; война в горах тянулась, однако, до 1774 года. Во время французской революции Корсика вошла в состав Франции. Когда возвратившийся в К. Паоли овладел в 1793 г., с помощью англичан, Бастией и Кальви, собрание представителей острова, 18-го июня 1794 г., решило присоединиться к Великобритании. К. получила особый парламент и своего вицекороля. Вслед затем, однако, французская партия получила столь быстрое распространение, что, когда в 1796 г. французы появились в Ливорно, англичане были вынуждены очистить, в том же году, К., оставшуюся с тех пор за Францией. Ср. Ehrmann, "Geschichte der Revolutionen von С." (1799); Filippini, "Historia di C. " (Tyрин, 1694 г.; до 1769 г. продолжена Gregorj, Пиза, 1827 - 32); Stephanopoli, "Histoire de la colonie grecque en Corse" (П., 1827); Jacobi, "Histoire generale de la Corse" (ib. 1835); Pietra-Santa, "La Corse el la station d'Ajaccio" (ib., 1868); Viermann, "Die Insel C." (1868); De SaintGermain, "Itineralre desiriptif et historique de la Corse" (П., 1868); Lear, "Journal of a landscape painter in С." (Л., 1870); Gregorovius, "Corsica" (Штут., 3 изд. 1878); Joanne, "Geographie du departement de la С." (П., 1881); Black, "Itinerary through С." (Эдинб. 1888).

Кортес (Фернандо Cortez, 1486 - 1547) - завоеватель Мексики, род. в Эстремадуре, в г. Меделлине, в бедной дворянской семье, изучал право в Саламанке и достиг редкого среди тогдашних испанских конквистадоров образования. В 1504 г. отправился в Вест-Индию и сделался секретарем наместника Кубы, Веласкеса. Когда последний, уже два раза пытавшийся основаться в Мексики, снарядил новую экспедицию, К. был поставлен во глав ее и приступил к делу с таким рвением, что Веласкес, из подозрительности, взял свое поручение обратно. К., однако, не повиновался и 18 февр. 1519 г. выехал из Гаваны, с 11 небольшими судами. Экипаж состоял из 670 чел., в том числе 400 испанских солдат, 200 индейцев и 16 всадников, с 14 полевыми орудиями. К. обогнул восточную оконечность Юкатана, проплыл вдоль северного берега, вошел в устье р. Табаско и взял город того же названия, после чего тамошние индейцы объявили о своем намерении покориться королю испанскому, заплатили дань и доставили 20 рабынь; из них Марина сделалась любовницею и верной спутницею завоевателя и оказала ему, в качестве переводчицы, большие услуги. К. продолжал свою экспедицию в северо-западном направлении и 21 апреля 1519 г. высадился на месте основанного им впоследствии города Веракруц. Туземцы встретили его радушно; Монтезума, властитель Мексики, прислал ему богатые подарки, которыми хотел купить его удаление; но именно их богатство побудило его остаться. Дальнейшие планы К. были основаны на неприязни мексиканского вассального государства Тласкалы к господствующему племени ацтеков. Разрушив и сжегши свои корабли, К., 16 августа 1519 г., выступил в поход с 500 пехотинцами, 16 всадниками и 6 орудиями, к которым присоединились еще 400 солдат кацика Семпоальи. Жители Тласкалы сначала напали на испанцев с большим ожесточением, но были отброшены и присоединились к К., в числе 600 ч. Когда жители Чолулу составили план изменнического нападения на К., он наказал их с кровавою строгостью; это произвело такое впечатление, что все города по дороге в Мексико передались ему без сопротивления Монтезума принял его 8 ноября 1519 г. перед воротами столицы и велел предоставит испанцам дворец, который К. поспешил укрепить своими пушками. Скоро, однако, полководец Монтезумы, по его приказанию, напал на испанское береговое поселение; тогда К. захватил Монтезуму и держал его под стражею в испанском лагере. Пленный государь, с которым К. обращался жестоко и унизительно, по имени продолжал править; на самом деле повелителем сделался К. и довел, наконец, несчастного монарха до того, что тот признал верховенство Испании и согласился платить ежегодную дань. Испанцы захватили громадную добычу. Веласкес, тем временем, послал флот в 18 кораблей, с 800 чел. экипажа и 72 пушками, под начальством Панфило Нарваеса, чтобы захватить в плен К., с его офицерами, и закончить завоевание Новой Испании. Узнав об этом, К. оставил в Мексике 150 чел. и 29 мая 1520 г., с остальными 250 чел., направился против Нарваеса, разбил его и взял в плен большую часть его людей; большинство их поступило к нему на службу. Восстание мексиканцев заставило его, с 1300 испанцев и 8000 тласкаланцев, вернуться в Мексико. Здесь он был осажден всем мексиканским народом и, после умерщвления Монтезумы, вынужден был оставить город. Отступление произошло ночью с 1 на 2 июля 1520 г. (после triste - "печальная ночь") и куплено было ценою потери 860 испанцев, всех орудий и ружей, большинства лошадей, багажа, сокровищ и нескольких тысяч тласкаланцев. С остатками войска К. наткнулся на несметное мексиканское войско и был ранен. Рыцарь Саламанка спас своих земляков от гибели лишь тем, что бросился в середину врагов и завладел государственным знаменем, что повело к поражению мексиканцев. 8 июля испанцы пришли в Тласкалу. Подкрепленный новыми войсками, посланными против него Веласкесом и наместником Ямайки, и располагая 550 пехотинцами, 40 всадниками и небольшим артиллер. парком, К. 28 декабря снова выступил из Тласкалы в Мексике, где, между тем, на престол вступил племянник Монтезумы, Гватемозин, молодой человек весьма даровитый. К. взял второй город Мексики, Тескуко, сделал его, в виду его благоприятного местоположения, главною квартирою, и пока на озере строились нужные ему бригантины; занял другие города Мексики, то силою, то с согласия жителей. Подкрепленный с Гаити еще 200 солдат, 80 лошадьми, 2 тяжелыми орудиями и многочисленными индейцами, он 28 апреля 1521 г. открыл с разных сторон нападение на Мексико. Первый всеобщий приступ был отбит; 40 испанцев попало в руки мексиканцев и были принесены в жертву идолам. Лишь по разрушении трех четвертей города три отряда испанцев, 27 июля 1521 г., соединились на большой площади среди города. Гватемозин был взят в плен; 13 августа 1521 г. сдалась остальная часть города. По легкому подозрению в заговоре Гватемозин и кацики городов Тескуко и Такубы вскоре были подвергнуты пытке и повешены. К., не смотря на интриги партии Веласкеса, был утвержден Карлом V в звании главного полководца и наместника Новой Испании. Он восстановил в государстве спокойствие и порядок и с особенным рвением распространял христианство. В 1524 г. он предпринял поход в Гондурас, чтобы найти путь к Великому океану. Его обвиняли, между тем, в злоупотреблении властью и стремлении к независимости. Чтобы оправдаться, он в 1526 г. отправился в Испанию, был принять королем с величайшим почетом и награжден титулом маркиза дель Балле де Оахака. В 1530 г. К. снова направился в Мексико, облеченный, однако, лишь высшею военною властью, так как король не хотел оправдать возмущения К. против Веласкеса. Позже К. был оскорблен присылкою в Мексику, в качестве вице-короля, Антонио де-Мендозы. После больших опасностей и трудов К., в 1536 г., открыл Калифорнию. В 1540 г. он вернулся в Испанию и в 1541 г. участвовал в алжирской экспедиции. Умер в опале. Останки его были похоронены в Мексике, но исчезли в 1823 г. К. оставил сына, которого потомство, в третьем колене, вымерло. Титулы и владения К. перешли к неаполитанскому герцогу Монтелеоне. Часть подробных (пяти) писем К. о его походах напечатана в "Historia de nueva Espana" Лоренцано (Мексикo, 1770), другая у Gayaugos, в "Cartas у relaciones de Hernando Cortez al emperador Carlos V" (II. 1866; на франц. языке Vallee; 1879). Ср., кроме "Истории завоевания Мексики" Прескотта, Folsom, "The dispalches of Hernando Cortez" (Нью-Йорк, 1843); Helps, "Life of Hernando Cortez" (Л., 1871); "Mexico a traves dе los siglos" (Барселона, 1889, т. 1); Дж. Фиске: "Открытие Америки" (русск, перев. М. 1892, т. II).

Кортесы (Cortes) - название парламента в Испании и Португалии. Образовавшись из собраний сословных представителей, существовавших в Кастилии, Валенсии, Каталонии и Арагонии, К., к концу XVIII в., прекратили свое существование в Испании. Большое значение получили они опять при движении 1812 г.; с 1814 - 1820 и с 1823 по 1834 г. им пришлось уступить место абсолютизму; в 1836 г. они редактировали новую конституцию, в 1845 г. переделанную в консервативном духе, а в 1856 г. снова подвергшуюся переделке чрезвычайными К. После революции 1868 г. учредительное собрание К. составило комиссию для подготовления конституции, изданной 6 июня 1869 г. После отречения Амедея К. провозгласили республику, но не успели выработать проект ее организации. Новые К. избраны были 15 февраля 1876 г. всеобщим голосованием и редактировали ныне действующую в Испании конституцию, принятую 30 июня 1876 г. К. состоят из сената и палаты депутатов. В Португалии К. издавна участвовали в законодательстве. После освобождения страны от испанского ига (1640) К. собирались реже. В настоящее время они состоят из палаты пэров и палаты депутатов. Ср. Muro у Martinez, "Constituciones de Esраnа у de las demas naciones de Europa, con la historia general de Espana" (Мадр,. 1881); R. Fraoso, "Las Constituciones de Espana" ("Revista de Espana", 1880, 6 и 7); L. P. Coimbre, "Estudios sobre a Carta constitucional de 1826 e Acta addicional de 1852, 1878 - 80"; Coelho da Rocha, "Ensaio sobre a historia do governo e la legislacao de Portugal"; J. d'Almeida de Cunha, "Codigo do processo electoral" (1878).

Корунд - минерал, представляет кристаллический глинозем, отвечающий химич. формуле Al2O3 (53,2 алюминия и 46,8 кислорода). Вследствие значительной твердости. (первой после алмаза), а также красоты некоторых своих разновидностей, известен в глубокой древности. Кристаллы его встречаются или свободными или вросшими в горные породы; иногда достигают значительных размеров, напр. в сев. Каролине были находимы кристаллы более 300 фн. весом. Они принадлежат к гексагональной системе, именно её ромбоэдрическому отделению. По своим формам он совершенно изоморфен с железным блеском и титанистым железняком.. Общий вид кристаллов ромбоэдрический, столбчатый или пирамидальный вследствие развития призмы 2-го рода и многих пирамид того же рода. Чаще других встречаются: призма 2-го рода ~Р2 (1120) (s), базопинакоид oR (0001) (о), основной ромбоэдр R (1011) (р) и многие пирамиды 2-го рода (6) и (7) и др. Кроме кристаллов К. встречается в виде неправильных зерен, небольших валунов, а также зернистых агрегатов. К. очень часто обнаруживает способность раскалываться по направлениям, совпадающим с плоскостями основного ромбоэдра и базопинакоида, однако, это обусловливается не спайностью, которой у К. нет, а пластинчатым сложением, обусловленным двойниковым (полисинтетическим) образованием по плоскостям названного ромбоэдра и пинакоида. Вследствие того же обстоятельства на плоскостях базопинакоида появляются три системы штрихов, пересекающихся под углом в 60°. Излом раковистый. Уд. в. 3,9 - 4. Большею частью окрашен в различные цвета: синий, красный, зеленый, фиолетовый и др.; редко бесцветен и прозрачен. На отшлифованной поверхности некоторых экземпляров наблюдается отлив в виде шестилучевой звезды (астеризм), соответственно указанной выше штриховатости. Двойное лучепреломление и светорассеяние довольно слабое: w = 1,768 и e = 1,760 для красных лучей, оттого в нем нет того блеска и игры цветов, как у алмаза. Дихроизм выражен ясно. Оптически одноосен, однако, иногда обнаруживает ясную двуосность, поэтому некоторые минералоги все кристаллы его рассматривают как тройники неделимых одноклиномерной системы. Химич. реакциями на К. могут служить: неразлагаемость кислотами, окрашивание в густой синий цвет, после смачивания азотнокислым кобальтом и прокаливания, и растворимость в воде сплава К. с кислым сернокислым калием. По окраске и прозрачности различают а) благородный и b) обыкновенный К. Первым именем называют вообще прозрачный, а вторым непрозрачные и мутноватые разности. По окраске между благородными К. различают: 1) Рубин (в старину у нас яхонт) окрашен в красный цвет; совершенно прозрачные образцы чрезвычайно редки, большею же частью встречается в виде окатанных зерен. Природа красящего вещества рубина в настоящее время с точностью неизвестна. Прежде его принимали за окись железа; по опытам же Фреми такая окраска может быть вызвана присутствием хрома. То же самое подтверждается характерным изменением цвета некоторых рубинов, особенно голубовато-красных, которые при сильном прокаливании делаются зелеными, а по охлаждении снова становятся красными. Чистый рубин принадлежит к драгоценным камням высшего ранга и ценится дороже алмаза - это самый дорогой камень; экземпляры карминово-красного цвета без всяких недостатков, весом более 3 каратов, стоят 150 - 200 руб. за карат; средние - от 50 - 75 руб. и низшие - около 10 руб. за карат. Большие камни встречаются редко и большею частью не чистые. Чистые рубины тяжелее 12 - 16 карат уже составляют редкость. Самый большой известный рубин принадлежит Рунджит-Сингу, прежнему обладателю Коинура - величина его с половину куриного яйца. Владелец ценит его в 121/2, миллионов фунтов стерлингов. По некоторым сведениям самый драгоценный рубин находился у кн. А. Д. Меньшикова. Весьма дорогие рубины находятся в короне королевы Виктории, также французский рубин, рубин императрицы Екатерины II и др. Главным месторождением рубина считается Бирманская империя. Рубиновые копи ее находятся в долине Могока, в 75 милях к С от Мандалая, и в области р. Иравадди. Условия нахождения рубинов в точности неизвестны, хотя несомненно это коренное месторождение. Более древнее (по известности) месторождение представляют золотые россыпи Пегу и Карнатика, в Индостане. Россыпи Цейлона доставляют небольшое число рубинов, большею частью в виде окатанных кусков. В других странах рубины встречаются чрезвычайно редко и в немногих местностях, напр. в Сев. Америке и России (в золотых россыпях оренбургского Урала, а также на р. Кушке, на Афганской границе). В отношении искусственного получения рубина достигли в настоящее время таких результатов, каких пока нет по отношению ни к какому другому минералу. Мелкие (микроскопические) кристаллы рубина были получены не раз и разными путями, но только недавно Фреми удалось получить настолько большие кристаллы, что их можно шлифовать и употреблять для вставок. Самые лучшие результаты получаются при продолжительном накаливании в глиняном тигле смеси глинозема (содержащего небольшое количество щелочи) с фтористым кальцием или фтористым барием. Необходим также доступ влажного воздуха. Пористость тигля играет важную роль. В опытах Фреми накаливание длилось около 8 дней; температура постоянно держалась около 1500°, а вместимость тигля доходила до 50 литр. Для получения красивой рубиновой окраски прибавлялось 3 - 4% хромовокислого калия. По всем свойствам искусственные рубины совершенно тожественны с природными, исключая общего вида кристаллов, - в противоположность последним они имеют таблитчатую форму. Одно время в торговле обращались красивые карминово-красные рубины, значительной величины, несомненно искусственно полученные, однако, ни об авторе, ни о способе их получения ничего неизвестно. Подделки под рубин нередки; они состоят или из стекла, или из менее ценных камней, напр. турмалина, топаза, альмандина и др. Лучшим признаком для отличия рубина от стекла может служить твердость (у настоящего рубина она равна 9, у всех же подделок она меньше), а также дихроизм, которого у стекол нет. Можно также пользоваться удельным весом и микроскопическими включениями. 2) Сапфир - синего цвета; однако, этим именем называют бл. К. и иной окраски. Форма кристаллов такая же, как и у рубина. Сапфир несколько тверже рубина. Окраска колеблется: лазоревая, васильковая, индиговая, зеленовато-голубая, фиолетово-голубая, иногда весьма светлого тона. Красящее вещество сапфира до сих пор с точностью неизвестно: это может быть хром и железо, как и у рубина, или же вещества органические. Сапфир встречается чаще рубина, поэтому и цена на него меньше сравнительно с рубином. Цена сапфира не дороже 100 р. за карать и падает до 10 руб. В настоящее время особенно ценятся темно-синие и даже почти черносиние сапфиры; хотя они и менее прозрачны и не так сильно блестят. Светлые тона ценятся много дешевле. Месторождения те же, что и для рубина, с которым он находится совместно, но вообще попадается чаще. Главным месторождением служат россыпи Цейлона, где он сопровождается гиацинтом (цирконом), шпинелью, магнитным железняком, гранатом и др. Здесь добываются сапфиры различных цветов - розоватые (восточный гиацинт), желтые (восточный топаз), зеленоватые (вост. смарагд или изумруд, вост. хризолит), фиолетовые (вост. аметист), бесцветные (восточ. алмаз). Очень дорогие - желтые сапфиры. К числу редких разностей относится звездчатый сапфир, который на выпуклой поверхности дает красивый отлив шестилучевой звезды. Отличия от подделок те же, что и у рубина. В 1882 г. открыто новое весьма богатое месторождение в Занскарских отрогах Гималаев, в сев.-зап. Кашмире, недалеко от д. Мэчель. Маточной породой служит гнейс. В Бразилии сапфир имеет ограниченное распространение, как спутник алмаза, исключительно в виде зерен. В Сев. Америке известно месторождение в сев. Каролине и штате Монтана. В Европе: в Богемии на Изервизе, в виде маленьких валунов и окатанных кристаллов вместе со шпинелью, гранатом и цирконом; также в базальтах на Рейне и др. Россия: Миасск, Косой Брод на Урале. Сапфир получен искусственно тем же путем, как и рубин. Подделками сапфира служат или стекла, или же камни соответственных цветов. За голубой сапфир продают кордиерит, турмалин и цианит; за. желтый - топаз и цитрин, за зеленый - изумруд, за фиолетовый - аметист (кварц), завоет, алмаз - горный хрусталь. С другой стороны и вост. алмаз подделывают под настоящий алмаз. Отличить эти подделки от сапфиров можно теми же признаками, какие указаны для рубина. Лучшими сапфирами в свете владеет Франция. В коллекции парижского музея хранится сапфир, ценимый в 1200000 франк. Обыкновенный К. гораздо распространеннее всех остальных разностей. Одно из обширнейших месторождений находится в Ильменских горах (на Урале), в окрестностях миасского завода. В виде зерен и небольших кристаллов он находится в хлоритовом сланце в окрестностях Мраморского завода, а также Кыштымского зав. (в валунах полевого шпата), где он называется соймонитом. Также: Цейлон, Китай, сев. Каролина, Исполиновые горы, Пиемонт, С-т Готтард и пр. В микроскопическом виде он известен в контактах кристаллических сланцев. Разности листоватого сложения называются алмазным шпатом (Китай, Урал). Наждаком называют мелко и тонкозернистые разности, являющиеся в сплошных массах и в виде вкрапленников. Обыкновенно содержит различные примеси: магнитный железняк, хлорит, полевой шпат и др. В России наждак известен близ Мраморского завода на Урале; в Малой Азии близ Гуммухдага; в Сев. Америке в Массачусетсе; в зап. Европе в Саксонии и др. местах. Порошок К., алмазного шпата и наждака, вследствие значительной твердости, служит отличным материалом для шлифовки камней и металлических изделий. К. употребляется также для подшипников в часах и других механизмах. Ср. Кокшаров, "Материалы для минералогии России"; Лебедев, "Учебник минералогии" (1891, вып. 1; Doelter, "Edelsteinkunde" (1893); P. Groth, "Grundriss d. Edelsteinkunde" (1887); Пыляев, "Драгоценные камни". П. Земятченский.

Коршун (Milvus) - род хищных птиц из семейства соколиных. Отличительные признаки: короткий, довольно слабый клюв с длинным крючком, покрытая щетинками уздечка, очень длинные и острия крылья, в которых 3 и 4 перо длиннее всего, вилообразный хвост, оперенная спереди, почти до половины цевка, короче среднего пальца; кости слабо согнуты. К. трусливые и ленивые птицы, становящиеся, однако, крайне дерзкими, если сознают свою безопасность; летают чрезвычайно выносливо, но не очень быстро и подолгу парят; питаются мелкими животными, особенно мышами и лягушками, а также молодыми птицами и падалью, часто преследуют других хищных птиц, надоедая им до тех пор, пока те не бросят добычу. К. вредны, особенно в период вывода птенцов, тем, что похищают молодых домашних птиц, нападают на молодых зайцев и другую дичь, но вред этот отчасти покрывается истреблением ими мышей и некот. других вредных животных. Гнездятся по большей части на высоких деревьях, часто пользуются гнездами ворон, цапель и других птиц и выстилают их тряпками, обрывками бумаги, шерстью и т. д.; кладка обыкновенно из 3 - 4 яиц, высиживает одна самка. Во время перелетов собираются в значительные стаи. В неволе легко приручаются. 6 видов К. водятся в восточном полушарии. Красный К. (М. regalis s. ruber,) сверху темно-ржавого цвета, с светлыми каемками перьев, голова и нижняя сторона светлее, ржаво-красного цвета с темно-бурыми черточками; хвост ржаво-красный, сильно раздвоенный, по большей части с неясными поперечными полосками; самка более однообразного и бледного цвета. Длина самца 65 стм., самки 72 стм. Водится в средней и южной Европе, на С до южной Норвегии (у нас до Курляндии), Малой Азии и Африке. В XV в. во множестве водился в Англии и в большом числе встречался на улицах Лондона, подбирая всякие отбросы; теперь почти истреблен там. К., черный К. (М. ater s. migrans) сверху почти одноцветный, темно-бурый, снизу светлее, с темными стержневыми пятнами, голова беловатая с темными стержневыми пятнами, хвост бурый, мало раздвоенный, с 9 - 11 поперечными темно-бурыми полосками; длина самца 65, самки 68 стм. Водится преимущественно в южн. и вост. Европе (у нас доходит до Архангельска), югозападной Азии до Памира и во всей Африке. Охотно держится около воды. Н. Кн.

Корюшка (Osmerus) - род рыб из семейства лососевых (Salmonidae). Чешуя мелкая или умеренная, не блестящая; тело просвечивающее; рот широкий; длинная верхняя челюсть доходит под задний край глаза; все кости рта, крыловидные кости и язык усажены зубами, на переднем конце сошника несколько более крупных зубов. 3 или 4 вида частью проходных, частью пресноводных рыб. Обыкновенная К. корюха (О. ереrlanus) с вытянутым, лишь немного сжатым с боков телом, выдающеюся вперед нижней челюстью, длинными зубами на сошнике и переднеязычной кости, костяной пластинкой, усаженной зубами, на средней язычной кости и боковой линией, ограничивающеюся первыми 8 - 10 чешуйками. Цвет сверху голубовато-зеленоватый, бока и брюхо желтовато-белые, плавники сероватые или бесцветные, длина 8 - 30 стм. У самцов нижняя челюсть более выдается, а в период размножения они отличаются также большим числом бугорков. Водится у берегов Европы к С от Па-деКале; именно в Немецком, Балтийском и Белом морях, в вост. части европейского Ледовитого океана (у Мурмана ее нет), в очень многих озерах сев. западн. России и Швеции; вид, водящийся у вост. берега Сев. Америки (O. mordax) с более мелкой чешуей, некоторые относят к этому же виду. К. охотно держится в солоноватых водах, питается различными животными и входит для метания икры в реки; у нас ее особенно много в Финском заливе, откуда входит в Неву и Нарву. Метание икры происходит в апреле и мае. Яйца малы (1 мм.), число их, у экземпляров средней величины, ок. 50000. Употребляется в пищу преимущественно свежая, в меньшем количестве К. коптят или сушат. Ежегодный улов в сев. и сев.-зап. России достигает 100 - 200000 пд. Несравненно большее промысловое значение имеет разновидность К., снеток или сняток (O. eperlanus var. spirinchus), водящаяся в некоторых озерах сев. Германии, Швеции и во многих озерах сев. зап. России. Главное отличие - сравнительно малая величина (обыкновенно 3 - 4, очень редко, как в Валдайском озере, 6 дм., между тем как К. 6 - 7, а иногда и 10 дм.), другие отличительные признаки непостоянны. В Голодной губе, у устьев Печоры, водится так назыв. "нaгыш", форма промежуточная между снетком и К. Больше всего снетков в Псковском озере, затем в Чудском, Ильмене, Валдайском, Белоозере и др.; в Онежском и Ладожском их мало и попадаются лишь местами. Замечено, что область распространения снетка в России все расширяется. Метание икры происходит тоже ранней весной, обыкновенно после вскрытая озер или впадающих в них рек: оно совершается или в мелких местах озер, или в реках. Лов происходит местами почти весь год, в других избегают ловить их весною, так как это вредно отражается на более важных летних, осенних и зимних ловах. Для ловли употребляются большие (саженей до 300) невода. Большая часть сушится на особых снетосушильных заводах, меньшее количество поступает в торговлю в мороженом виде. Лучший сушеный снеток - талабский; лучший мороженый - белозерский. Сушат до различной степени: на Ильмене очень сильно (из пуда сырой рыбы получается 10 фн. сухой) и без прибавления соли, в других местах прибавляют соль и различают две степени высушивания: полусушеный снеток (из пуда 30 фн.) и сушеный (из пуда 1/2 или 1/4 пд.). Весь улов снетка в России достигает, вероятно, 2 милл. пудов (сырого). В будущем промысел этот вероятно еще возрастет, так как снеток живуч, легко перевозится и им можно с успехом заселять бедные рыбой озера. Н. Кн.

Косатка - морской зверь из сем. дельфиновых (Delphinidae), отряда китообразных млекопитающих (Cetacea). К. (Orca gladiator Gr.) отличается от других дельфинов высоким, прямостоячим, саблевидно изогнутым спинным плавником. Немногочисленные (в верхней и нижней челюсти по 11 с каждой стороны), толстые и крепкие зубы мало выдаются из десен. Голова небольшая, непосредственно переходящая в туловище; полулунное дыхательное отверстие лежит над глазами, позади их. Широкие грудные плавники прикреплены в передней четверти туловища по бокам, ближе к брюху, при основании они сужены, к вершине округлены. Изогнутый спинной плавник сидит немного позади первой трети длины тела; верхушка его часто загнута на бок. Кожа голая и блестящая. Верхняя сторона тела черная, нижняя белая, при чем оба цвета резко ограничены. Позади маленького глаза удлиненное белое пятно. Позади спинного плавника бывает часто грязно-голубоватое или пурпуровое пятно, в виде полумесяца, концы которого тянутся по бокам тела вперед. Оно может, впрочем, и совсем отсутствовать. Попадаются экземпляры К. и совсем светлые, светло-бурые или цвета слоновой кости. К. бывают обыкновенно длиной в 5 - 6 м., но могут достигать до 9 м. Грудные плавники в 60 стм. длины и 15 стм. ширины; хвостовой плавник 1,5 м. ширины, спинной почти такой же длины. К. водится в Ледовитом океане и в сев. части Атлантического океана, спускаясь на юг до берегов Англии, Германии и Франции. В Средиземном море они не попадаются (в северной части Тихого океана О. gladiator заменяется другим близким видом). Замечательно, что в более южных широтах К. бывают только летом, появляясь в мае и исчезая осенью. Они плавают небольшими стадами, в 4 - 10 штук; держатся как в открытом море, так и по близости берегов, заходя в бухты и подымаясь даже в реки. Они обыкновенно остаются подолгу под водою, на поверхности держатся около 5 минут, выбрасывая от 3 до 10 раз коротки и низкий фонтан. Между всеми дельфинами К. самые крупные, самые прожорливые и хищные. К. преследуют не только крупных рыб, но и морских млекопитающих, тюленей, дельфинов и даже китов. Белуги (Delphinapterus lencas) и тюлени при появлении К спасаются к берегам; киты уходят из тех вод, в которых показываются К. Датский ученый Эшрохт нашел в желудке К., имевшей в длину 5 м., 13 морских свиней (дельфинов) и 14 тюленей; 15-й тюлень не мог уже пройти в желудок и застрял в пищеводе, задушив собою К. По три и по четыре вместе К. нападают даже на крупнейших китов, и долгим преследованием одолевают их, нанося им страшные раны. О размножении К. ничего неизвестно. В. Ф.

Косицкая-Никулина (Любовь Павловна) - известная актриса (1829 - 68). Дебютировала в Нижн. Новгороде, потом перешла в Москву, где имела большой успех в ролях Луизы ("Коварство и Любовь" Шиллера), Марш ("Материнское благословение"), Реганы ("Король Лир"), Дездемоны ("Отелло"), Офелии ("Гамлет"), Юлии ("Ромео и Юлия") и мн. др. Ко времени полного расцвета ее дарования появился репертуар А. Н. Островского, которым К. Н. вполне овладела, особенно удачно исполняя роль Катерины ("Гроза"). С 1851 г. К. Н. была в замужестве за артистом ими. моск. театра Ив. И. Никулиным. Ее биографии в "Драматическом альбоме" П. Арапова (М., I860) и у А. Гацисского: "Люди нижегородского Поволжья" (Нижний Новгород, 1887). Ум.

Космополитизм, - лит (от греч. cosmo(- мир и polith(- гражданин) - расширение идеи отечества на весь мир. Упадок политической жизни греческих городов после пелопонесской войны, совместно с развитием философской мысли, привели к отрицательному взгляду на требования ограниченного местного патриотизма. Если прежде человек понимался только как гражданин своего города, то, с потерею независимости и значения городов (особенно во время македонского, а потом римского владычества), он стал сознавать себя гражданином всего мира. Это сознание, впервые резко. высказанное в школе кинической философии, было далее развито стоиками, особенно в римскую эпоху, чему способствовал и универсальный характер самого римского государства. В положительном своем смысле К. вытекает из сознания единства человеческого рода, в силу чего интересы отдельных государств и народов подчиняются общему благу человечества как целого. Реальное, хотя весьма несовершенное, выражение этой идеи во внешней истории мы находим в последовательных попытках к созданию всемирной монархии, а также в политике папской теократии. Весьма часто К. берется лишь в отрицательном смысле, как простое отсутствие патриотизма или привязанности к своему народу и отечеству, как будто теряющему всякий интерес с точки зрения универсальных идей. Но такое понимание дела неправильно. Мысль о целом не упраздняет реального значения частей, и как любовь к отечеству не противоречит непременно привязанности к более тесным социальным группам, напр. к своей семье, так и преданность всечеловеческим интересам не исключает патриотизма. Вопрос лишь в окончательном или высшем мериле для оценки того или другого нравственного интереса; и без сомнения, решительное преимущество должно здесь принадлежать благу целого человечества, как включающему в себе и истинное благо каждой части.

Космополитные животные - животные, распространенные по всему земному шару, где только внешние условия допускают их существование. Более или менее широкое распространение животных определяется вообще способностью активно или пассивно перемещаться, преодолевая естественные препятствия, и способностью применяться к новым условиям, а также распространенностью на земле тех условий, которые необходимы для данного животного, и геологическим прошлым (древностью данного вида, прошлыми физико-географическими и орографическими условиями и т. п.). Космополитным распространением обладают все (или по крайней мере значительное большинство) пресноводных простейших; это обусловливается главным образом их способностью покрываться, при неблагоприятных внешних условиях, плотной оболочкой (цистой) и долго противостоять в этом виде различным неблагоприятным влияниям, легкостью распространения их в энцистированном виде, при высыхании водных бассейнов, воздушными течениями и другими животными, чрезвычайно быстрым размножением и, наконец, тем, что условия жизни в пресных водах, в общем, весьма сходны в разных странах. Среди высших животных космополитные виды распространены мало. Приближаются к К. некоторые морские птицы, а также некоторые хищные (напр. скопа, сипуха), некоторые насекомые (напр., бабочка Vanessa cardui) и др. Чаще встречаются космополитные роды или семейства. Космополитным распространением обладают также некоторые животные, завезенные в различные страны человеком намеренно (домашние животные) или невольно (крысы, комнатная муха, клопы и пр.). И. Кн.

Космополитные растения или повсюдные (убиквитарные) - сильно распространенные, напр. такие, которых обитание заключает 1/3 поверхности земного шара.

Космос (греч. KosmoV) - первоначально синоним "порядка, гармонии, красоты", со временем стало обозначать "мир или вселенную". По преданию, впервые назвал мир этим именем Пифагор, в виду пропорциональности и гармонии его частей. Согласно с этим, у всех греческих философов слово К. применялось не в смысле простого нагромождения существ и феноменов, но как система или организм, исполненный целесообразности. В эпоху возрождения алхимики различали великий и малый К. (макрокосм и микрокосм): под первым разумелся внешний мир, под последним - человек; между тем и другим они находили бесконечное количество аналогий и тайных соотношений. Наибольшей популярности выражение К., в смысле системы мироздания, достигло благодаря книге Александра Гумбольдта, давшего заглавие "Kosmos" большому труду, в котором он подверг обработке результаты своих многолетних занятий во всех почти областях естествознания.

Костомаров (Николай Иванович) - знаменитый русский историк, род. 4 мая 1817 г. в слободе Юрасовке Воронежской губ., Острогожского у. Отец его был местный дворянин-помещик, мать - малороссийская крестьянская девушка, прежде крепостная его отца, учившаяся в одном из московских пансионов. Позднее отец К. женился на ней, но К. родился до брака и хотя отец собирался усыновить его, но не успел этого сделать. Отец К., поклонник французской литературы XVIII в., идеи которой он пытался прививать и малолетнему сыну, и своей дворне, был вместе с тем жестоким помещиком; в 1828 г. он был убит его дворовыми людьми, похитившими при этом скопленный им капитал. Мать К. отдала его в воронежский пансион, но, пробыв там около двух лет, он был исключен за шалости. Затем он поступил в воронежскую гимназию и, окончив здесь курс, в 1833 г. сделался студентом харьковского университета. Уже в первые годы учения сказались блестящие способности К., доставившие ему, от учителей московского пансиона, в котором он при жизни отца недолго учился, прозвище "enfant miraculeux". Природная живость характера К. с одной стороны, низкий уровень учителей того времени - с другой не давали ему возможности серьезно увлечься занятиями. Первые годы пребывания в харьковском университете, историко-филологический факультет которого не блистал в ту пору профессорскими дарованиями, мало отличались в этом отношении для К. от гимназии. Сам К. много работал, увлекаясь то классической древностью, то новой французской литературой, но работы эти велись без надлежащего руководства и системы, и позднее К. называл свою студенческую жизнь "беспорядочной". Лишь в 18З г., когда на кафедре всеобщей истории в Харькове явился М. М. Лунин, занятия К. приобрели несколько более единства. Лекции Лунина оказали на него сильное влияние, и он с жаром отдался изучению истории. Тем не менее, он так еще смутно сознавал свое настоящее призвание, что по окончании университета поступил было в военную службу. Неспособность его к последней скоро стала, однако, ясна и начальству его, и ему самому. Увлекшись изучением сохранившегося в г. Острогожске, где стоял его полк, архива местного уездного суда, К. задумал писать историю слободских казачьих полков. По совету начальства, он оставил полк и осенью 1837 г. вновь явился, в Харьков с намерением пополнить свое историческое образование. В это время усиленных занятий у К., отчасти под влиянием Лунина, стал складываться взгляд на историю, в котором были оригинальные черты сравнительно с господствовавшими тогда среди русских историков воззрениями. По позднейшим словам самого К., он "читал много всякого рода исторических книг, вдумывался в науку и пришел к такому вопросу: отчего это во всех историях толкуют о выдающихся государственных деятелях, иногда о законах и учреждениях, но как будто пренебрегают жизнью народной массы? Бедный мужик-земледелец-труженик как будто не существует для истории; отчего история не говорит нам ничего о его быте, о его духовной жизни, о его чувствованиях, способе его радостей и печалей"? Мысль об истории народа и его духовной жизни, в противоположность истории государства, сделалась с этой поры основною идеей в кругу исторических воззрений К. Видоизменяя понятие о содержании истории, он раздвигал и круг ее источников. "Скоро, говорит он, я пришел к убеждению, что историю нужно изучать не только по мертвым летописям и запискам, а и в живом народе". Он научился малорусскому языку, перечитал изданные народные малорусские песни и печатную литературу на малорусском языке, тогда очень небольшую, предпринимал "этнографические экскурсии из Харькова по соседним селам, по шинкам". Весну 1838 г. он провел в Москве, где слушание лекций Шевырева еще более укрепило в нем романтическое отношение к народности. В эту пору К. сам начал писать помалорусски, под псевдонимом Иеремии Галки, и в 1839 - 41 гг. выпустил в свет две драмы и несколько сборников стихотворений, оригинальных и переводных. Быстро подвигались вперед и его занятия по истории. В 1840 г. К. выдержал магистерский экзамен, а в 1842 г. напечатал диссертацию "О значении унии в зап. России". Назначенный уже диступ не состоялся, вследствие сообщения архиепископа харьковского Иннокентия Борисова о возмутительном содержании книги. Хотя речь шла лишь о нескольких неудачных выражениях, но проф. Устрялов, по поручению министерства народного просвещения разбиравший труд К., дал о нем такой отзыв, что книгу велено было сжечь. К. дозволено было написать другую диссертацию, и в конце 1843 г. он представил в факультет работу под назв. "Об историческом значении русской народной поэзии", которую и защитил в начале следующего года. В этом труде нашли яркое выражение этнографические стремления К., принявшие еще более определенный вид благодаря сближению его с целым кружком молодых малороссов (Корсун, Кореницкий, Бецкий и др.), подобно ему с энтузиазмом мечтавших о возрождении малорусской литературы. Немедленно по окончании своей второй диссертации К. предпринял новую работу по истории Богдана Хмельницкого и, желая побывать в местностях, где происходили описываемые им события, сделался учителем гимназии сперва в Ровне, затем (1845) в Киеве. В 1846 г. совет киевского университета избрал К. преподавателем русской истории, и с осени этого года он начал свои лекции, вызвавшие сразу глубокий интерес слушателей. В Киеве, как и в Харькове, около него составился кружок лиц, преданных идей народности и намеревавшихся проводить эту идею в жизнь. В кружок этот входили П. А. Кулиш, Аф. Маркевич, Н. И. Гулак, В. М. Белозерский, Т. Г. Шевченко. Интересы киевского кружка не ограничивались, однако, пределами малорусской национальности. Члены его, увлеченные романтическим пониманием народности, мечтали об общеславянской взаимности, соединяя с последней пожелания внутреннего прогресса в собственном отечестве. "Взаимность славянских народов - писал позже об этом кружке К., - в нашем воображении не ограничивалась уже сферою науки и поэзии, но стала представляться в образах, в которых, как нам казалось, она должна была воплотиться для будущей истории. Помимо нашей воли стал нам представляться федеративный строй, как самое счастливое течение общественной жизни славянских наций... Во всех частях федерации предполагались одинаковые основные законы и права, равенство веса, мер и монеты, отсутствие таможен и свобода торговли, всеобщее уничтожение крепостного права и рабства в каком бы то ни было виде, единая центральная власть, заведующая сношениями вне союза, войском и флотом, но полная автономия каждой части по отношению к внутренним учреждениям, внутреннему управлению, судопроизводству и народному образованию". С целью распространения этих идей дружеский кружок преобразовался в общество, получившее название Кирилло-Мефодиевского. Панславистские мечтания юных энтузиастов скоро были оборваны. Студент Петров, подслушавший их беседы, донес на них; они были арестованы весной 1847 г., обвинены в государственном преступлении и подвергнуты различным наказаниям. К., просидев год в Петропавловской крепости, был "переведен на службу" в Саратов и отдан под надзор местной полиции, причем ему на будущее время воспрещалось как преподавание, так и печатание его произведений. Ссылка указала К. настоящие размеры пропасти, лежавшей между его идеалами и действительностью, но она не убила в нем ни идеализма, ни энергии и способности к работе. В Саратове он продолжал писать своего "Богдана Хмельницкого", начал новую работу о внутреннем быте московского государства XVI - XVII вв., совершал этнографические экскурсии, собирая песни и предания, как прежде в Малороссии, знакомился с раскольниками и сектантами. В 1855 г. ему дозволен был отпуск в Петербурга, которым он воспользовался для окончания своего труда о Хмельницком; в 1356 г. отменено было запрещение печатать его сочинения и затем снят с него надзор. Совершив поездку за границу, К. опять поселился в Саратове, где написал "Бунт Стеньки Разина" и принимал участие, в качестве делопроизводителя губернского комитета по улучшению быта крестьян, в подготовке крестьянской реформы. Весною 1859 г. он был приглашен петербургским университетом занять кафедру русской истории, освободившуюся с выходом в отставку Устрялова. Тяготевшее еще над К. запрещение педагогической деятельности было снято по ходатайству министра Е. П. Ковалевского, и в ноябре 1859 г. он открыл свои лекции в университете. Это была пора наиболее интенсивной работы в жизни К. и наибольшей его популярности. Известный уже русской публике, как талантливый писатель, он выступил теперь в качестве профессора, обладающего могучим и оригинальным талантом изложения и проводящего самостоятельные и новые воззрения на задачи и сущность истории. Эти воззрения находились в тесной связи с теми взглядами, какие выработались у него еще в Харькове. Сам К. так формулировал основную идею своих лекций: "Вступая на кафедру, я задался мыслию в своих лекциях выдвинуть на первый план народную жизнь во всех ее частных проявлениях... Русское государство складывалось из частей, которые прежде жили собственною независимою жизнью, и долго после того жизнь частей высказывалась отличными стремлениями в общем государственном строе. Найти и уловить эти особенности народной жизни частей русского государства составляло для меня задачу моих занятий историею". Под влиянием этой идеи у К. сложился особый взгляд на историю образования московского государства, резко противоречивший тем воззрениям, какие высказывались славянофильской школой и С. М. Соловьевым. Одинаково далекий от мистического преклонения пред народом и от одностороннего увлечения идеей государственности, К. старался не только вскрыть условия, приведшие к образованию московского государственного строя, но и определить ближе самый характер этого строя, его отношение к предшествовавшей ему жизни и его влияние на народные массы. Рассматриваемая с этой точки зрения, история московского государства рисовалась в более мрачных красках, чем в изображениях ее другими историками, тем более, что усвоенное К. критическое отношение к ее источникам очень скоро привело его к мысли о необходимости признать недостоверными отдельные блестящие ее эпизоды, считавшиеся до тех пор прочно установленными. Некоторые свои выводы К. излагал и в печати, и они навлекали на него сильные нападения; но в университете его лекции пользовались неслыханным успехом, привлекая массу как студентов, так и посторонних слушателей. В эту же пору К. был избран членом археографической комиссии и предпринял издание актов по истории Малороссии XVII в. Подготовляя эти документы к изданию, он начал писать по ним ряд монографий, которые должны были в результате составить историю Малороссии со времени Хмельницкого; эту работу он продолжал до конца жизни. Кроме того К. принимал участие в некоторых журналах ("Русское Слово", "Современник"), печатая в них отрывки своих лекций и исторические статьи. В эту эпоху своей жизни К. стоял довольно близко к прогрессивным кружкам петербургского университета и журналистики, но полному слиянию его с ними мешало их увлечение экономическими вопросами, тогда как он сохранял романтическое отношение к народности и украинофильские идеи. Наиболее близким для него органом явилась учрежденная собравшимися в Петербурге некоторыми из бывших членов Кирилло-Мефодиевского общества "Основа", где он поместил ряд статей, посвященных по преимуществу выяснению самостоятельного значения малорусского племени и полемике с отрицавшими такое значение польскими и великорусскими писателями. После вызванного студенческими беспорядками 1861 г. закрытия петербургского университета, несколько профессоров, и в числе их К., устроили (в городской думе) систематические публичные лекции, известные в тогдашней печати под именем вольного или подвижного университета: К. читал лекций по древней русской истории. Когда проф. Павлов, после публичного чтения о тысячелетии России, был выслан из СПб., комитет по устройству думских лекций решил, в виде протеста, прекратить их. К. отказался подчиниться этому решению, но на следующей его лекции (8 марта 1862 г.) поднятый публикой шум принудил его прекратить чтение, а дальнейшие лекции были воспрещены администрацией. Выйдя в 1862 г. из состава профессоров петербургского университета. Костомаров уже не мог более вернуться на кафедру, так как его политическая благонадежность вновь была заподозрена, главным образом вследствие усилий московской "охранительной" печати. В 1863 г. его приглашал на кафедру киевский университет, в 1864 г. - харьковский, в 1869 г. - опять киевский, но К., по указаниям министерства народного просвещения, должен был отклонить все эти приглашения и ограничиться одною литературною деятельностью, которая, с прекращением "Основы", также замкнулась в более тесные рамки. После всех этих тяжелых ударов К. как бы охладел к современности и перестал интересоваться ею, окончательно уйдя в изучение прошлого и в архивные работы. Один за другим появлялись в свет его труды, посвященные крупным вопросам по истории Малороссии, московского государства и Польши. В 1863 г. были напечатаны "Северорусские народоправства", представлявшие собою обработку одного из читанных К. в петербургском университете курсов; в 1866 г. в "Вестнике Европы" появилось "Смутное время московского государства", затем "Последние годы Речи Посполитой". В начале 70-х годов К. начал работу "Об историческом значении русского песенного народного творчества". Вызванный ослаблением зрения перерыв архивных занятий в 1872 г. дал К. повод к составлению "Русской истории в жизнеописаниях главнейших ее деятелей". В 1875 г. К. перенес тяжелую болезнь, сильно подорвавшую его здоровье. В этом же году он женился на Ал. Л. Кисель, урожденной Крагельской, которая была его невестой еще до ареста его в 1847 г., но после его ссылки вышла замуж за другого. Работы последних годов жизни К., при всех их крупных достоинствах, носили на себе, однако, некоторые следы пошатнувшейся силы таланта: в них меньше обобщений, менее живости в изложении, место блестящих характеристик заступает иногда сухой перечень фактов, несколько напоминающий манеру Соловьева. В эти годы К. высказывал даже взгляд, что вся задача историка сводится к передаче найденных им в источниках и проверенных фактов. С неутомимой энергией работал он до самой смерти. Он умер 7 апреля 1885 г., после долгой и мучительной болезни. Репутация К., как историка, и при жизни, и по смерти его неоднократно подвергалась сильным нападкам. Его упрекали в поверхностном пользовании источниками и проистекавших отсюда ошибках, в односторонности взглядов, в партийности. В этих упреках заключается доля истины, весьма, впрочем, небольшая. Неизбежные у всякого ученого мелкие промахи и ошибки, быть может, несколько чаще встречаются в сочинениях К., но это легко объясняется необыкновенным разнообразием его занятий и привычкой полагаться на свою богатую память. В тех немногих случаях, когда партийность действительно проявлялась у К. - а именно в некоторых трудах его по малорусской истории, - это было лишь естественной реакцией против еще более партийных взглядов, высказывавшихся в литературе с другой стороны. Не всегда, далее, самый материал, над которым работал К., давал ему возможность осуществить свои взгляды на задачу историка. Историк внутренней жизни народа по своим научным взглядам и симпатиям, он именно в своих работах, посвященных Малороссии, должен был явиться изобразителем внешней истории. Во всяком случае общее значение К. в развитии русской историографии можно, без всякого преувеличения, назвать громадным. Им была внесена и настойчиво проводилась во всех его трудах идея народной истории. Сам К. понимал и осуществлял ее главным образом в виде изучения духовной жизни народа. Позднейшие исследователи раздвинули содержание этой идеи, но заслуга К. этим не уменьшается. В связи с этою основною мыслью работ К. стояла у него другая - о необходимости изучены племенных особенностей каждой части народа и создания областной истории. Если в современной науке установился несколько иной взгляд на народный характер, отрицающий ту неподвижность, какую приписывал ему К., то именно работы последнего послужили толчком, в зависимости от которого стало развиваться изучение истории областей. Внося новые и плодотворные идеи в разработку русской истории, исследуя самостоятельно целый ряд вопросов в ее области, К., благодаря особенностям своего таланта, пробуждал, вместе с тем, живой интерес к историческим знаниям и в массе публики. Глубоко вдумываясь, почти вживаясь в изучаемую им старину, он воспроизводил ее в своих работах такими яркими красками, в таких выпуклых образах, что она привлекала читателя и неизгладимыми чертами врезывалась в его ум. В лице К. счастливо соединялись историк-мыслитель и художник - и это обеспечило ему не только одно из первых мест в ряду русских историков, но и наибольшую популярность среди читающей публики. См. автобиографическую записку в "Словаре профессоров университета св. Владимира", автобиографию в "Рус. Мысли" (1885, №№ 5 и 6) и более подробную - "Литературное наследие" (СПб., 1891). Некрологи и воспоминания: "Киевская Старина" (1885 и 1895,. №4); "Новь" (1885); "Русская Старина", 1885; "Рус. Архив" (1890, №10). Полный список трудов - в "Литературном наследии". Наиболее подробная и беспристрастная оценка - у Пыпина: "История русской этнографии" (т. III). В. М - н.

Кострома - губ. город, на левом берегу Волги, при впадении в нее р. Костромы, на высоте 349 фт. над ур. моря. Площадь, занимаемая К.. равна 739 дес.; поверхность ее большей частью ровная, возвышающаяся к ЮВ и В. С СЗ, З и ЮЗ, по правому берегу р. К. и по берегу Волги, выше впадения в нее р. Костромы - низменное пространство, заливаемое весенним разливом. Климат города умеренно-холодный, с разностью в 75°Ц. между крайними температурами года, с довольно высоким атмосферным давлением, недостаточной ясностью неба, малой влажностью воздуха. Это располагает к страданиям дыхательных органов, болезням ревматического характера, золотухе и английской болезни. Большое количество стоячих вод как на площади, занимаемой городом, так и в окрестностях его, обусловливает развитие миазм, вызывающих развитие лихорадок и друг. заразительных болезней. Средняя годовая смертность за 5-летие (1881 - 85 г.) равнялась 1093 чел., а за предшествующее 5-летие - 1126 человек (38,8 на 3000 челов.). Ср. И. С. Иванов, "Причины смертности в К. за 5-ти-летие 1881 - 85 г." и его же, "Опыт санитарного исследования г. К.". Жителей в К. в 1894 г. считалось 3012 чел. (16037 жнщ.): дворян 1875, духовного сословия 216, почетных граждан и купцов 625, мещан 20811, крестьян 7560, военного сословия 1480, проч. сословий 445; православных 31362, раскольников 202, католиков 328, протестантов 310, евреев 428, магометан 159, проч. исповеданий 223. Церквей 36. В старом городе находится Успенский собор, основанный в 1239 г., с чудотворной Феодоровской иконой Богоматери, явившейся в дни вел. кн. Василия костромского (1272). В соборе много древних икон, вещей и старинных книг (см. Островского, "Описание Костромского Успенского кафедрального собора"). Близ собора Богоявленская церковь, с четырехъярусною колокольней, резко отличающаяся от других церковных зданий города: она итальянской архитектуры и замечательно изящна. Красивый фасад Воскресенской, на Дебре, церкви (построенной в 1652 г.), увенчанной пятью (чешуйчатыми) главами, с галереей и оригинальными, шатровой формы, входными портиками, отличается разнообразием и богатством деталей. В храме несколько икон прекрасного древнего письма; ризница богата древними вещами. В 1/2 вер. от города первоклассный Ипатьевский м-рь, в самом городе - Богоявленский-Анастасинский второклассный женский м-рь, образовавшийся из монастырей Анастасиина Крестовоздвиженского и Богоявленского. Первый из них был основан, вероятно, в первой половине XV в., второй, по преданию - при вел. кн. Василии Темном. В К. совершается не менее ста крестных ходов в год. Гимназии мужская и женская, духовные семинария и училище, реальное училище, механическо-техническое училище О. В. Чижова, 3-х-кл. городское училище с бухгалтерским классом, 3 начальных учил., 2-классн. женское учил., несколько частных и 6 церк.-приход. школ. На содержание учебных зав. город в 1894 г. истратил 17126 р. Губ. земство содержит в К. больницу, богадельню, дом умалишенных и аптеку, тратя на все это более 80 т. р. Уездное земство также имеет свою больницу в городе. Костромское Александровское братство содержит в Ипатьевской слободе амбулаторную лечебницу с аптекою. Город тратит на медицинскую часть 870 р. Естественноисторический музей, библиотека; общество врачей, ученая архивная комиссия. Последняя выпустила несколько выпусков своих трудов ("Костромская Старина", описание архивов и т. д.). Для народных чтений выстроено особое здание. В К. издаются губернские и епархиальные ведомости и Листок Объявлений. Федоровско-Сергиевское братство, заведующее церковноприходскими школами, Александровское благотворительное братство, с капиталом в 97 т. р.; общество пособия бедным ученикам. В 1890 г. по жел. дор. прибыло 77 тыс. пд товара, а отправлено 706 т. пд. (из них 323 т. пд. со станции К.Пристань). Главный предмет отправки - 364 т. пд. муки пшеничной. Водою прибыло 6400 т. пд. (1397 т. пд. хлеба, 2272 т. пд. дров, 1910 т. пд. лесных материалов), отправлено 971 т. пд. Фабрики и заводы: льнопрядильных и полотняных 5 (произв. на 4586000 р.), лесопилен 3 (на 38500 р.), мельниц 4 (на 915800 р.), винокуренных зав. 1 (на 393000 р.), водочн. 1 (на 25000 р.), пиво-медоварен. 1 (7000 р.), табачн. фбр. 1 (245000 р.), фбр. деревянных изделий 2 (9680 р.), свечно-сальных зав. 2 (5198 р.), восковых свечей 2 (65400 р.), кожевенных 8 (54400 р.), клееварен. 1 (2000 руб.), известков. и цементн. 1 (39500 р.), кирпичных 4 (9100 р.), медных и бронзовых. изделий 1 (2450 р.). На содержание городского самоуправления в 1891 г. назначено было 20423 р., на благотворительные учреждения - 11149 р. Город заведует домом призрения бедных и престарелых и богадельней, учрежденною поч. гражд. А. А. Акатовым, и богадельней, содержащейся на счет капитала А. В. Стоюнина и купца Андреева. Всех городских расходов в 1891. г. было 197702 р., всех доходов - 200139 р., из них с недвижимых имуществ 68127 руб., с документов на производство торговли 11420 р., с трактирных заведений, постоялых дворов и съестных лавок 23705 руб. В 1893 г. было 30 ренсковых погребов, 4 оптовых склада для продажи спирта и 1 для пива, постоялых дворов 4, трактиров 42, винных лавок 29, буфетов 4, пивных 11. В г. существует сбор с лошадей и экипажей частных лиц (481 р.). От городского банка получено прибыли 5 т. р. К 1892 г. у города было капиталов 338666 р., долгов 218023 р., земли 3176 дес. Пароходная пристань, жел.-дор. станция. А. Ф. С. История. О времени основания К. нет летописных известий. Татищев приписывал ее основание Юрию Долгорукому и относил к 1152 г. Несомненно, что К. основана в XII в.; впервые упомянувший о ней, под 1214 г., летописец называет ее уже значительным городом, на который обратил свою месть ростовский князь Константин, в борьбе за великокняжеский стол с Юрием владимирским. До половины XIII в. К. была, вероятнее всего, за великим князем владимирским, а не ростовским, а с этого времени стала самостоятельным удельным княжеством. Первым ее князем был "мизинный" сын Ярослава Всеволодовича, Василии (1248 - 76). По смерти Василия Ярославовича (1276), не имевшего, кажется, детей, К. перешла к московскому князю Димитрию Александровичу, который уступил ее в 1293 г. брату Андрею, отдавшему К., около 1300 г., своему сыну Борису. До половины XIV в. обладание К., как видно из летописных известий и официальных документов, соединялось с великокняжеским достоинством. Юрий московский и Михаил тверской, отправляясь в Орду для решения спора, стремились предварительно занять К. В 1382 г. укрывался в К. Димитрий Донской от Тохтамыша, в 1409 г. - Василий Дмитриевич, от Эдигея. Ни один из великих князей до Василия Васильевича в своих духовных не решался распоряжаться К., как своею собственностью; только последний завещал ее сыну своему Иоанну. С начала XIII в. и до конца XVII в. К. и ее область несколько раз подвергались опустошениям и разграблениям то от татар (1237 г. - Батый, 1322 - ханский посол Ахмыл, 1429, 1537 - 39 г. - казанцы), то от новгородских ушкуйников (1371 и 1375 г.), то от польско-литовских войск (1608 - 10 г. - Лисовский). Кроме того, К. сильно пострадала от моровой язвы 1364 г., от пожара 1413 г., после которого пришлось вновь отстраивать город, от морового поветрия 1420 г., от голода 1422 г., от моровой язвы 1654 и 1771 гг., от пожаров 1779 и 1847 гг. Михаил Федорович принял в К. избрание на царство. Управлялась К. в течение всего московского периода воеводами или наместниками московскими. Благодаря заботам московских князей, город быстро увеличивался и отстраивался. В 1416 г. Василий Дмитриевич велел обнести его стеною. Но писцовым книгам 1628 - 30 гг. в нем было, не считая слобод, 2 собора, 4 монастыря, 84 приходские церкви, 1633 двора, 489 давок и амбаров. В то время город разделялся на Кремль (старый город), новый город и посад. Старый город состоял из земляных валов, окопанных глубокими рвами, и занимал 12 дес.; остатки валов и рвов сохранились до настоящего времени. Новый город, основанный в 1619 г. посадскими жителями, был окружен стеною со рвами, 23 башнями и 6 воротами (следов не сохранилось). В 1719 г. л. сделана провинциальным городом Московской губ. и к ней приписаны города: Судиславль, Любим, Буй и Кадый; в 1744 г. учреждена костромская епархия. С 1778 г. К. - губернский город. Ср. кн. А. Козловский, "Взгляд на историю К." (М., 1840); Васьков, "Описание г. К." (1849); Крживоблоцкий, "Материалы для географии и статистики России. Костромская губ., 1861 г.", "Памятная книжка Костромской губ. на 1862 г."; И. Миловидов, "Очерк истории К. с древнейших времен до царя Михаила Федоровича" (1886). В. Рудаков.

Костычев (Павел Андреевич, род. 1847 г.) - ученый сельский хозяин. Но окончании курса моск. земледельческой школы и потом с.-петербургского земледельческого института (1869), кандидатом сельского хозяйства, поступил (1872 г.) преподавателем в этом институте, а после преобразования его - в лесной (1880 г.), где преподавал почвоведение, состоя в тоже время приват-доцентом земледельческой химии в с.-петербургском университете, где получил (1881) степень магистра сельского хозяйства. В 1884 г. читал сельское хозяйство на высших женских курсах; одновременно с тем продолжая преподавательскую деятельность, состоял (1885 г.) членом ученого комитета министерства государственных имуществ и агрономом (1887) при департаменте, а потом при главном управлении уделов; в 1893 г. назначен инспектором сельского хозяйства при департаменте земледелия и сельской промышленности, а в 1894 г. - директором департамента земледелия. В течение 21-летней преподавательской деятельности К. имел ученые командировки: в 1882 г. за границу, от главного управления государственного коннозаводства, для изучения вопроса о предохранительном прививании заразных болезней, производил исследования над бактериями, обусловливающими чуму рогатого скота и сибирскую язву; о результатах этих исследований были сделаны сообщения в различных ученых обществах; в 1884 г. - в Оренбургскую, Астраханскую и Ставропольскую губ., Тургайскую и Уральскую области и во внутреннюю Киргизскую орду для изучения условий коневодства у обитающих там инородцев; в 1885 и 1887 гг. - в великоандольское и бердянское лесничества для исследования степного лесоразведения с точки зрения почвоведения и в 1886 г. - для организации в разных губерниях опытов над суперфосфатами. Автор сочинений: "Нерастворимые фосфорнокислые соединения почв" (1881); "Посев полевых растении и употребляемые при нем машины и орудия" (1881, сообща с В. Черняевым); "Общедоступное руководство к земледелию" (1884); "Учение об удобрении почв" (1784); "Учение о механической обработке почв" (1885); "Почвы черноземной области России, их происхождение, состав и свойства" (1 часть, 1885); "Возделывание важнейших кормовых трав (1886) и "Обработка и удобрение чернозема" (1892). Кроме того им переведено несколько сочинений по скотоводству и земледелию, частью с изменениями и дополнениями, и помещено много различных статей в сельскохозяйственных журналах.

Костюшко (Tadeusz-Andrzej Воnаwentura Kosciuszko) - знаменитый вождь польского восстания 1794 г., род. в 1746 г.; сын небогатого шляхтича новогродского повета. Учился в варшавской кадетской школе - лучшем учебном заведении тогдашней Польши, и выдавался среди учеников своими способностями и необычайным трудолюбием. В 1768 г. отец его, жестокий помещик, был убит своими крестьянами. Это заставило К. глубже вдуматься в условия жизни польского крестьянства, на которые его современники, в общем, обращали очень мало внимания. В 1769 г. К. отправился на казенный счет за границу и до 1774 г. пробыл в Германии, Италии и Франции, обучаясь инженерному искусству. В эту пору окончательно сложилось его миросозерцание, на почве искреннего и глубокого увлечения идеями французской просветительной философии. Свобода совести, равноправность сословий, демократическое устройство государства - таковы были идеалы, которые К. принес с собой на родину. Вскоре ему на собственном опыте пришлось убедиться в несовместимости этих идеалов со строем старой Польши. Вернувшись на родину, он был зачислен в польское войско, но, подчиняясь старым обычаям, позволявшим незнатным людям выдвигаться вперед только при протекции какого-нибудь вельможи, поселился у давнего покровителя его семьи, богатого пана Сосновского. Обучая его дочерей, К. увлекся одной из них, Людвикой, и она отвечала ему взаимностью. Но Сосновский не хотел и слышать о браке дочери с бедным и незнатными шляхтичем; не удался и план К. похитить любимую девушку, и вскоре последняя вышла замуж за кн. Любомирского. Не видя. на родине приложения своим способностям, лишившись надежды на личное счастье, К. решился вновь покинуть Польшу и отправился сперва во Францию, а затем, в 1778 г., в Америку, для участия в борьбе американских колоний Англии с их метрополией. Принятый в американское войско, он вскоре был замечен Вашингтоном и сделался его адъютантом. Когда окончилась война, К. получил орден Цинцинната, права америк. гражданства и чин бригадного генерала. В это время в Польше сильно уже разгорелось возбужденное первым разделом страны патриотическое движение. К., рассчитывая участвовать в возрождении отечества, вернулся на родину, где примкнул к партии либеральных патриотов. Принятый в польское войско, с чином генерала, он в 1792 г. участвовал в защите конституции 3 мая против России и Тарговицкой конфедерации, находясь в армии кн. Иос. Понятовского, и хотя его корпус был разбит превосходными силами русских под Дубенкой, но общий голос признал в К. единственного талантливого полководца среди тогдашних польских военачальников. С присоединением короля к Тарговицкой конфедерации, Костюшко вышел в отставку и отправился в Саксонию, где съехались в это время авторы и наиболее ревностные сторонники конституции 3 мая, эмигрировавшие из Польши, чтобы избежать мести тарговичан. Здесь составлялись ими планы уничтожения результатов гродненского сейма, санкционировавшего второй раздел Польши, и восстановления независимости польского государства. Костюшко ездил во Францию, безуспешно пытаясь добиться от нее деятельной помощи полякам, был, по некоторым известиям, и в Польше, даже в самом Гродне, подготовляя восстание. Восстание вспыхнуло раньше, чем предполагали главные его вдохновители, когда ген. Мадалинский отказался распустить, по требованию властей, свою бригаду и направился через присоединенные к Пруссии польские земли к Кракову. Услышав об этом; К. поспешно отправился в Краков. Волнение, поднявшееся здесь при вести о предстоящем его приезде, побудило русский гарнизон оставить город. В марте 3794 г. К. был провозглашен в Кракове начальником вооруженных сил восстания; ему же вверялось полномочие составить для временного управления страной высший народный совет, а также право суда и казни преступников. Вместе с тем порядковая комиссия краковского воеводства издала универсал, предписывавший каждому городу, местечку и деревне от 5 дымов поставить в войско одного человека. Первый высланный против К. русский отряд, под начальством генерала Тормасова, был разбит при дер. Рацлавицах, причем этой победой поляки были главным образом обязаны так наз. косиньерам, т. е. крестьянам, вооруженным косами. После этой победы популярность К. быстро возросла до громадных размеров. Русские войска были вытеснены из Варшавы, к которой направился К. Надежды его на восстание всего народа, подкрепленные Рацлавицкой битвой, скоро начали, однако, рассеиваться. Собравшиеся в войско крестьяне, прослышав о притеснениях их семей помещиками, стали бежать домой; посполитое рушенье собиралось туго; масса крестьянства, пригнетенная крепостным правом, угрюмо и недоверчиво смотрела на восстание, между тем как большинство шляхты и в этот критический момент не решалось поступиться своими помещичьими выгодами и правами. Увлекаемый патриотизмом, К. решился переступить пределы тех прав, которые предоставлял ему акт восстания, и привлечь народную массу к делу восстановления Польши. Уже изданный 2 мая в Винярах универсал требовал облегчения барщины для крестьянских семей, члены которых вступили в войско, а 7 мая К. издал свой знаменитый поланецкий универсал, которым объявлял всех крестьян Речи Посполитой лично свободными людьми, находящимися под покровительством закона, устанавливал суд для решения дел между ними и помещиками, обеспечивал им владение землею и, на время восстания, уменьшал их повинности в пользу помещика, предоставляя окончательное решение этого вопроса будущему правительству. Шляхта плохо, однако, исполняла предписания универсала; на самом деле крестьяне не получили обещанных им льгота и, с восторженным уважением относясь к самому К., не поддержали дела восстания в той мере, как он этого ожидал. Дела восстания принимали все более неблагоприятный оборот. В начале июля русские и прусские войска направились к Варшаве. К. поспешил сюда же и успел занять город ранее союзников. Предпринятая затем осада Варшавы пруссаками, под начальством самого короля, и русскими, под предводительством Ферзена, была неудачна; в сентябре пруссаки, получив известие о восстании в Великой Польше, отступили, а затем отошли от Варшавы и русские. Но в это время с юга уже шел к Варшаве Суворов, и Ферзен, перейдя Вислу, двинулся на соединение с ним. К. решился предупредить это соединение и, тайно выехав из Варшавы в корпус Сераковского, преградил Ферзену дорогу у м. Мацеиовиц. 29 сент. ст. ст. здесь произошла битва, в которой польское войско было на голову разбито и сам К., раненный, взят в плен.. Вместе с тем восстание потеряло всю свою нравственную силу. Пленный К. был отправлен в Петербург, где он пробыл в заточении до восшествия на престол Павла Петровича. Освобожденный последним, он в 1796 г. уехал в Америку, откуда через два года явился во Францию, по призыву составлявшего здесь польские легионы Домбровского. К., однако, скоро разглядел, что французское правительство вовсе не имеет серьезного намерения восстановить Польшу, как надеялись его соотечественники, и уклонился от участия в легионах. Позднее Наполеон, для возбуждения поляков, пользовался именем К., но без его согласия и вопреки его желанию, так как К. соглашался употребить свое влияние на соотечественников в пользу Наполеона лишь под условием торжественного обещания восстановления Польши. После падения Наполеона К. вступил в сношения с имп. Александром 1 и в 1815 г. имел с ним свидание. Русский император выказывал большое уважение к бывшему вождю польского восстания. Тем не менее К, не вернулся в Польшу, а последние годы жизни провел в Швейцарии, где и умер в 1817 г., незадолго до смерти освободив принадлежавших ему в Польше крестьян. В. М - н.

Костяника (Rubus saxatilis L.) - растение из рода малинников (Rubus). Многолетняя трава, у которой главный стебель, вышиною от 1 до 3 фт., стоячий и заканчивается пучком белых небольших цветов, а ветви, выступающие из основания, стелются по земле в виде длинных побегов; листья сложные, тройчатые; плод состоит из немногих, редко из одной костянки; косточки их - крупные и жесткие. Растет в лесах, идет далеко на север и высоко в горах. Плодики кислые, но на вкус не неприятные, идут на приготовление варенья и желе.

Косуля, у охотников дикая коза (Сегvus capreolus s. Capreolus capraea) - жвачное из рода олень (Cervus). Рога прямостоячие, бугорчатые, с немногими (обыкновенно 3, редко 4 или 5 отростками, как исключение - рога бывают и у самок; слезные ямки едва развиты или отсутствуют; хвост очень короткий. Цвет летом сверху от серо-бурого до рыжевато-бурого, зимой буровато-серый, нижняя сторона светлее; подбородок, нижняя челюсть и пятно с каждой стороны на верхней губе белые, зад и задняя часть бедер летом желтоватого, зимой белого цвета. Встречаются экземпляры темные, почти черно-бурые, а также белые. Детеныши сначала покрыты на буроватом фоне белыми пятнами, через два месяца этот рисунок утрачивается. Длина тела 1 - 1,25 м., хвост едва 2 стм., высота плеч 75 стм., вес самца 20 - 25, реже 30 кгр. К. водится во всей Европе на С до 58° с. ш., в зап. и сев. Азии; у нас а Польше, Литве, средней России, Крыму, на Кавказе (в горах до 2000 м.), средней и южн. Сибири (в последней до 3000 м.; здесь она зимою совершает правильные перекочевки в более низменные местности). К. держится в лесах, особенно лиственных. Обыкновенно самец живет с 1, реже 2 - 3 самками и их детенышами; время течки с 1/2 июля до 1/2 августа, но она может происходить и позднее; число детенышей 1 - 2, редко 3. За К. охотятся ради мяса, а также шкуры и рогов. Самки легко приручаются и кротки, но самцы остаются злыми и раздражительными. Н. Кн. К. - злейший враг лесной древесной растительности: она поедает желуди дуба и бука и котилидоны на их всходах, огрызает зимою почки и побеги почти всех древесных пород, кроме березы и ольхи, а летом - их листья. Самцы счищают в марте и апреле кожистую пленку с их рогов трением о тонкие стволики деревьев сосны, ели, ясеня, дуба, березы и можжевельника, а во время спаривания, в июле и августе, и при сбрасывании рогов сильно ударяют последними о жердневые стволы, отчего преимущественно повреждаются лиственница, веймутова сосна, осина, липа, белая ольха и рябина. Для предупреждения и устранения вреда рекомендуется: ограждение опасных мест забором, высотою в 2 - 3 арш.; заготовка пищи для К. - сена, желудей, древесных листьев и т. п., в местах зимнего их пребывания, также валка там же, зимой, для обгладывания косулей, пихты, осины, ивы и др.; устройство в молодняках особых мест для распространения из них тяжелого запаха, непереносимого К., поливкой их гниющей кровью, раствором ассафетиды и т. п.; частой стрельбой холостыми выстрелами; легкое обмазывание верхушечных побегов на хвойных культурах каменноугольною смолою; обвертывание особенно ценных стволиков бумажными лентами, соломой, колючим хворостом и проч.; наконец, уменьшение числа К. охотой, сообразно с величиною площади леса. В. С. К. в Европе представляет лишь предмет охоты (спорта), в Сибири же - чрезвычайно важного промысла. Охотничьи способы добывания К. составляют облавы и ружейная охота с гончими. Промышленники стреляют К. раннею весною, загоняя их верхом или на лыжах, иногда с собаками по насту, т. е. в то время, когда снег, от действия солнечных лучей, покроется ледяною корою, проваливаясь сквозь которую К. режут себе ноги в кровь и скоро изнемогают; затем, когда снег начнет сходить, К. подкарауливают и стреляют на солнцепеках, куда они выходят кормиться показавшеюся травою; позднее, когда зелень покажется везде и матки отелятся, их подманивают "на пик", подражая пищиком (сделанным из бересты) голосу молодых козлят. С половины июня К. промышляют на озерах, солонцах и солянках (искусственных солонцах), около которых устраивают, для подкарауливания, засады - сидьбы (на земле) и лабазы (на деревьях или столбах). В августе, во время течки (гоньбы, куктена) К., промышленники скрадывают, преимущественно самцов, когда они гонятся за. самками или дерутся из-за обладания ими. Осенью К. стреляют на ягодниках (из голубицы и брусники), зимою же охотятся облавою. В некоторых местностях Сибири К. делают осенью и весною перекочевки из степей в тайгу и обратно: этим пользуются промышленники, подкарауливая их на переправах через реки; они окружают их на лодках и избивают дубинами, стреляя только выбравшихся на берег. В Сибири стреляют К. из винтовок пулею, в Европейской же России для стрельбы употребляют мелкую картечь или даже крупную дробь. Для добывания К. наиболее распространены следующие ловушки: 1) ямы, длиною и глубиною до сажени и шириною в аршин; их выкапывают в многочисленных воротцах, оставленных в длинном, иногда в несколько верст, заборе, который протягивается на известных перевалах К.; ямы закладываются сверху прутиками и засыпаются землею, листьями и т. п.; 2) огородная пасть - устанавливаемая в таких же воротцах тяжелая колодина, которая падает и задавливает К. в то время, когда она, проходя под колодиной в воротца, задевает за протянутую поперек их волосяную веревку - симу, 3) поедная пасть, которая ставится на открытых местах, причем К. приманиваются под колодину привязанною к ней поедью, т. е. осиновым или березовым веничком. Кроме того, К. добывают луками и винтовками - самопалами, настораживаемыми на козьих тропах. Наиболее ценятся осенние, так наз. барловые шкурки К., стоящие не менее 1 р. 50 к. за штуку; из них более ранние идут преимущественно на обувь, более поздние - на козляки (обыкновенные шубы) и дохи (шубы шерстью вверх) - чрезвычайно теплые. В Курляндии и польских губерниях самцов диких коз дозволяется стрелять круглый год в одиночку и облавами, самок же только с 1 сентября по1 ноября; в остальных же губерниях Европейской России в виду значительного уменьшения числа диких коз, самок и телят вовсе запрещено стрелять, а производство охоты на самцов воспрещается с 1 ноября по 1 июня; в этих последних губерниях воспрещена также ловля диких коз какими бы то ни было способами. Ср. А. Черкасов, "Записки охотника вост. Сибири" (СПб., 1884); И. Г. Шведов, "Записки Сибирского Нимврода" (СПб., 1880); кн. А. Урусов, "Облавные охоты на копытчатых зверей в Европейской России" ("Природа и Охота", 1883); Н. Яблонский, "Очерки охоты в Минусинском окр. Енисейской губ." (там же, 1892); А. П. Сабанеев, "К. и козлиный промысел в Уральских горах" ("Природа", 1875). С. Б.

Котик морской (Callorhinus ursinus L.) - млекопитающее из отряда ластоногих (Pinnipedia), семейства нерпух или ушастых тюленей (Otaniidae), по складу тела напоминает обыкновенного тюленя, но отличается более длинными ногами, на которых морской К. может стоять и ходить, не волоча брюха по земле; от тюленей отличается также присутствием ушной раковины. Туловище морского К. толстое и длинное, морда заостренная, на верхней губе около 20 жестких длинных щетин, шея хотя коротка, но заметно обособлена; хвост короткий и острый, передние лапы имеют форму плавников, покрыты гладкой и голой черной кожей, образующей на задней стороне кисти лоскут, шириной до 10 стм.; из 5 пальцев их только 3 вооружены когтями; пальцы задних конечностей почти одинаковой длины и соединены перепонкой. Взрослый самец, в возрасте от 6 - 7 лет называемый секачем, имеет в длину до 1 саж. и весит от 10 до 16 пд. Густая шерсть морского К. состоит из довольно жестких волос и очень мягкого и нежного подшерстка. На шее и передней части туловища волосы на 1/2 врш. длиннее, нежели на остальном туловище, и образуют так называемый "загривок". Основной цвет шерсти секача темно-бурый, на голове, шее и передней части тела с проседью, вследствие белых кончиков волос. Самка почти вдвое короче секача, в 4 раза легче его и имеет шерсть с коричневым оттенком и с проседью по всему телу. Молодой самец, от 2 до 4 лет, называется холостяком, а моложе 2 лет холостячком. Водится в северном полушарии исключительно в северной части Великого океана, преимущественно в Беринговом море; по зап. берегу Америки на Ю доходит до Калифорнии, по вост. берегу Азии - до сев. Японии; в пределах России - у Командорских о-в и у Тюленьего острова, близ Сахалина. В южн. полушарии встречается по берегам южн. оконечности Америки, близ о-вов Галапагосских, Фалкландских, св. Феликса и на островах, южнее мыса Доброй Надежды. Питаются рыбой. Морские К. ежегодно совершают правильные переселения. Весной они приплывают к островам Берингова моря, размножаются здесь и осенью удаляются на Ю, где держатся в открытом море всю зиму. С 1 мая по 1 июня на островах появляются самцы, выползают на сушу и выбирают себе лежбища, при чем каждый секач имеет свой собственный участок и охраняет его от захвата другими. Почти месяцем позже прибывают и самки, которых самцы уводят в свои лежбища; по большей части на каждого приходится от 5 до 30 самок, а наиболее сильные секачи имеют их до 100. Через несколько дней по выходе на берег самки родят по одному, редко по 2 детеныша и почти тотчас же после этого начинается случка. Холостяки и молодые самки держатся на островах отдельно от взрослых. В ноябре все морские К. оставляют острова до следующей весны. А. М. Никольский.

Котиковый промысел. Добывание морских К. на столько просто, что. от. Вениаминов (Впоследствии моск. митрополит. См. его "Записки об о-вах Уналашкинского отдела" (СПб., 1840)) сравнивает их с домашними животными, "с тою только разницею, что К., не требуя ни корма, ни присмотра, ни ухода, дают человеку ежегодно верный и легкий доход, который будет тем больше, чем меньше беспокоить К. до времени промысла и чем меньше пугать и мучить их во время промысла". К островам в Беринговом море первыми подходят, в конце апреля или начале мая, секачи (англ. seacatch); вместе с секачами приходить небольшая часть полусекачей (молодых секачей еще без загривка), холостяков и холостячков. Самки подходят к берегам островов почти на месяц позже секачей, обыкновенно - котными (беременными) и выходят на берег, занятый секачами, только за несколько дней, а иногда и часов, до родов. Новорожденные К., имеют шерсть черного цвета; через три месяца, достигая 2 фт. длины и 1 пд. веса, К. меняют черную шерсть на серую, получая название серых К. В прежнее время в промысел шли исключительно серые К., при чем убой их совершался в сентябре, ныне же убивают только холостяков, преимущества которых заключаются, между прочим, в том, что шерсть у них на всем туловище ровная и сидит в коже неглубоко, а подшерсток или пух - густой и мягкий. Самый убой производится в июне и первой половине июля следующим образом: выследив место, на котором расположился табун холостяков, промышленники, рано утром, забегают на берег моря, отрезывая этим зверю путь к отступлению, и палками гонять табун к месту убоя, иногда за несколько верст - в течение нескольких суток; К. настолько беспомощны, что 10 - 15 человек достаточно, чтобы гнать стадо в 1000 - 5000 шт. Выбрав благоприятную для убивания погоду (чтобы не было ни жарко, ни очень сыро), из общего табуна отгоняют в сторону кучку в 20 - 30 штук и раздробляют им головы ударом дрыгалки, т. е. палки длиною около 21/2 арш., причем выбирают лишь вполне годные, по возрасту, полу и качеству шкурки, экземпляры. Покончив с одною кучкою, принимаются за другую и т. д., при чем в течение суток 20 человек могут отогнать и убить до 1000 голов. Одновременно с производством убоя, другие рабочие занимаются сниманием шкур, солкою и укладкою их в сарае рядами; после вторичной поселки, шкуры складываются по две, шерстью наружу, перегибаются и свертываются в перевязываемые веревкою цилиндры - "вязки", в каком виде и перевозятся. Правильная организация котиковому промыслу была положена Высочайше учрежденною 3 авг. 1798 г. "российско-американскою компаниею". Привилегия компании окончилась лишь в 1868 г., при чем, за время ее существования, было добыто более 21/2 милл. К., в том числе 254 тыс. за один последний год. После уступки североамериканских владений, с частью Алеутских о-вов (Прибыловы о-ва), Соединенным Штатам, русское правительство, 18 февраля 1871 г., сдало котиковый промысел в аренду, сроком на 20 лет, "аляскинской торговой компании" (Гутчинсон, Кооль, Филипеус и К°), которая за пол года перед тем заключила договор с правительством Соединенных Штатов на право ловли морских К. на Прибыловых о-вах (лучшие котики). Всего за 20 лет компания добыла на Командорских о-вах более 760 тыс. К., а на Прибыловых о-вах более 1900 тыс. На основании Высочайше утвержденного 21 декабря 1890 г. положения комитета министров, аренда промыслов на нашем дальнем Востоке сдана сроком на 10 лет, по 19 февраля 1901 г., "русскому товариществу котиковых промыслов", учрежденному Гринвальдом, Лепешкиным, Прозоровым и Савичем, которая обязалась: 1) поштучно уплачивать за каждого добытого К., бобра и песца (за К. - по 10 р. 38 к. золотом, из коих 1 р. 50 к. кредитных в пользу местных жителей); 2) поставлять на острова, для местного населения, все необходимое, с надбавкою лишь 20% против покупной цены, и 3) употреблять суда лишь под русским флагом. Последнее требование было обусловлено хищническою деятельностью иностранных шхун в русских водах. Незаконная эксплуатация наших морей, сначала американцами и канадцами, а потом и всеми другими любителями легкой наживы, начавшаяся, преимущественно, в семидесятых годах, особенно усилилась в 1891 г., после заключения североамериканской федерацией трактата с правительством Великобритании, коим был воспрещен подданным двух названных государств бой К. в водах Берингова моря, расположенных к В от демаркационной линии, установленной в 1867 г. между Россиею и Соединенными Штатами. Стесненные сим трактатом, англо-американские хищники направили свою преступную деятельность, главным образом, на русские владения, при чем наносимый ими вред оказывался тем более значительным, что К. убивали не только на суше, но и в воде, не разбирая ни пола, ни возраста, вследствие чего масса зверя пропадала непроизводительно, так как раненые животные уходили в море и там погибали во множестве; с истреблением же маток гибли и молодые К., питавшиеся их молоком. Для преследования хищников правительством отправлялись в крейсерство, к Командорским и Тюленьему о-вам, военные суда, но одна эта мера не достигала цели, вследствие чего, 1 июня 1893 г., был издан закон, совершенно воспретивший морской котиковый промысел и допускающий убой, лов и вообще промысел К. на суше лишь с дозволения правительства, на особо определяемых для сего основаниях. Наказанием назначено тюремное заключение от 2 месяцев до 1 года 4 месяцев, при чем орудия лова, добыча и служащие для промысла суда, со всем инвентарем и грузом, конфискуются. Вместе с тем было предположено увеличить число специальных крейсеров, охраняющих промыслы. Первоначально котиковые шкурки шли только в Китай и Россию, где ими оторачивались полушубки и кафтаны; в тридцатых годах на них возник спрос в Англии, вследствие вновь изобретенного способа выделки их, заключающегося в том, что кроме выделки самой кожи из ее вырывается вся шерсть, а оставшийся пух окрашивается особенным способом в темнокоричневый цвет. Шкуры прежде доставлялись в Лондон, на парусных судах, вокруг мыса Горн, при чем от двукратного перехода через экватор большая часть шкур портилась от жары. Огромным событием в развит котиковой торговли явилось проведение в 1869 г., через территорию Соединенных Штатов, железной дороги, соединившей рельсовым путем Великий и Атлантический океаны. Выделка шкуры обходится от 5 до 15 руб., смотря по размеру и качеству ее. Цена шкур подвергается большим колебаниям, но в общем американские шкуры ценятся выше русских: за первые платилось от 30 до 45 руб. за штуку, тогда как русские шли только за 20 - 25 руб. В окончательной выделке котиковые шкуры из Лондона расходятся преимущественно по Америке - около 100 тыс. штук в год, по Англии - 80 тыс., Франции - 15 тысяч, Германии и др. государствам - 7 тысяч и России - 1 тысяча. Ср. Есаулов, "Котиковый промысел" ("Природа и Охота", 1878, XIII); Волошинов, "Морские К." (СПб., 1889); "Сибирь и великая сибирская дор." (издание дпт. торг. и мануф., СПб. 1883); "Об ограждении морских котов от хищнического посягательства иностранцев" ("Охотничья Газета", 1892, № 33); "Морские коты" (там же, 1893, № 26). С. Б.

Котировка (от франц. coter - отмечать) - внесение какой-нибудь ценной бумаги в официальный биржевой бюллетень, отмечающий существующие курсовые цены. Допущение данной бумаги к котировке зависит в Берлине и Лондоне от биржевых комитетов, в Париже - от Chambre syndicale des agents de change, в Вене - от министра финансов, по представлению биржевого комитета. Допущение к К. обставлено известными условиями, направленными к ограждению интересов публики; требуется, большею частью, сообщение установлению, разрешающему К., сведений, публикуемым обыкновенно при основании акционерных обществ и при выпуске пенных бумаг; эти сведения могут подлежать проверке. На берлинской бирже принято допускать к К. только такие бумаги, проценты по которым оплачиваются в Берлине. Акции и облигации таких предприятий, основной капитал которых не достигает 1 милл. марок, допускаются там к К. только в том случае, если присяжный маклер засвидетельствует, что на эти бумаги существует постоянный спрос. Во Франции при допущении к К. иностранных фондов взимается особая пошлина (taux d'emission). В России допущение к К. зависит от биржевого комитета; особых ограничений при этом не установлено, да в них нет и надобности при существующей у нас системе предварительных разрешений для учреждения акционерных компаний, иностранные же фонды на наших биржах не котируются.

Коттедж, система коттеджей(от анп. cottage - "усадьба, дом"). - Так называется система снабжения со стороны фабриканта рабочих помещением для жилья, при чем наемная плата вычитается из заработка. Б противоположность казарменному образу жизни, К. обозначает жизнь отдельных семей в домах-особняках. Каждая семья, при этой системе, имеет свой, по возможности снабженный садиком домик, при чем имеется в виду, что со временем она приобретет его в собственность. Как, однако, ни велики удобства жизни в К., мысль эта может быть осуществлена лишь в деревне, но не в городе, где цены земельных участков слишком высоки. К тому же, лишь наиболее выгодно поставленные рабочие могут питать надежду приобрести со временем К. в собственность.

Котурн (KoJornoz) - высокие сандалии, носившиеся древнегреческими трагическими актерами для большей величественности и увеличения роста. К. надевался одинаково удобно на обе ноги, вследствие чего применялся и как прозвание для политических индифферентов, в роде Ферамена.

Кофе или Кофей (Coffea L.) - род растении из семейства мареновых . Кустарники или небольшие деревья. Листья расположены попарно противоположно или по три, кожистые, многолетние или травянистые, цельные, снабженные прилистниками. Цветы в углах листьев, сидят кучками, редко одинокие, белые, двуполые, часто ароматные. Число частей в чашечке и венчике бывает от 4 до 9, но по большей части 5. Венчик сростнолепестный с короткой или длинноватой трубкой. Завязь цельная, округлая или почти цилиндрическая, 2-гнездая, заключает в каждом гнезде по 1 семяпочке; столбик разделяется на 2 нитчатых рыльца. Плод ягодообразный, с 2 семенами. Сюда 20 видов, растущих дико в жарких странах Африки и Азии. Самый знаменитый вид Coffea arabica L. Деревцо вышиною от 6 до 8 метров, с распростертыми ветвями; листья колеистые, глянцевитые, противоположные, длиною в 14 сантиметров, продолговатые или яйцевидно продолговатые, заостренные. Цветы пучками по 3 и по 7 в углах листьев, белые ароматные - пятерные; продолговатый плод красный, а под конец фиолетовый, овальный, длиною в 14 миллиметров. Семена продолговатые, плосковыпуклые, обращенные друг к другу плоскими сторонами, на которых заметна продольная борозда. Состоят из рогового эндосперма (белка); зародыш с яйцевидными семядолями. Эти то семена всем известны под именем кофе или кофея. К. родом из восточной Африки, из Абиссинии. В Аравию перевезен К. в конце XV столетия, но в Европе стал распространяться не раньше средины XVII века. В настоящее время разводится по всех тропических странах Старого и Нового света, где средняя летняя температура не ниже 14 1/2° P. Первые пробы разведения К. произведены голландцами на Яве в 1650 г. и в Суринаме в 1718. В 1722 г. К. стал разводиться французами на Мартиники и англичанами в Ямайке. Первый груз яванского К. пришел в Голландию в 1719 г. Сорта К. многочисленны. Низшие сорта доставляет Бразилия, в количестве около половины К., производимого на всем земном шаре. Затем следуют яванские (1/5 всего производства), цейлонские (1/10). За ними следуют сорта антильские: Сан-Доминго, Куба, Порторико и пр. Меньше всего в торговле мокского К. - всего около 8 миллионов фунтов, тогда как бразильского производится больше 200 милл. Мокский считается лучшим, но настоящего мокко в торговле вовсе не имеется: под этим именем подразумевается африканский, вывозимый через Каир. Африканские сорта частью идут через Мокку. Индийские отличаются крупными семенами, а мокко - мелкими. Из американских лучшими считаются мартиник и некоторые перуанские. Семена К., или как их называют немцы, кофейные бобы (Kaffee-Bohnen) содержат особый алкалоид кофеин, близкий к теину чая и теобромину шоколада, и кофеиновую дубильную кислоту. К. дерево начинает давать плоды на третьем году, но держится редко больше 12 лет. Цветет и приносить плоды в продолжение всего года, но главные сборы происходят весною и осенью. После сбора мякоть плодов отделяется различными способами от семян, которые высушиваются, но это не всегда возможно, благодаря громадности сборов; поэтому приходится производить очистку постепенно, что нередко понижает качество продукта. Другой вид К., сравнительно недавно открытый в Африке, а именно в западной: Cиepa-Леоне, Монровия, Ангола, - С. lieberica Hiern. Отличается своими крупными листьями, вдвое превосходящими листья обыкновенного К., более крупными цветами, венчик которых состоит из 6 и даже 9 лепестков. Плоды гораздо крупнее. Урожайность либерийского К. значительнее обыкновенного. В настоящее время продукты этого нового сорта уже имеются в торговле. Культура обыкновенного К. в комнатах на окнах и в теплицах удается очень хорошо. Он требует питательной дерновой земли и умеренной поливки; при хорошем уходе дает плоды. Л. Бекетов.

Кофе (гигиен.). - Под именем кофе мы подразумеваем освобожденные от мякоти, от наружной, отчасти также от внутренней семенной оболочки бобы кофейного дерева . Родиной его считают южную Абиссинию, главным образом земли Каффа и Галла, откуда в XV стол. дерево пересажено было в Аравию и Константинополь. Начавший в середине XVII столетия распространяться по Европе К. вывозился почти исключительно из портового города Мокка в Аравии, продаваясь по баснословной цене - 300 франков за килограмм. В настоящее время кофейные плантации разводятся во всем тропическом и подтропическом поясе. На каждом гектаре кофейной плантации помещается около 900 деревьев, из которых каждое в течение года дает от 2,6 до 12,5 фунтов кофейных семян. В кофейном плоде, по внешнему виду и цвету напоминающем небольшую вишню, находятся два прилежащих друг к другу своими плоскими сторонами кофейных боба, окруженных нежной семенной (внутренней) и пергаментообразной (наружной) семенной оболочками и плодовой мякотью. Для очищения кофейных бобов от мякоти и оболочек на различных плантациях пользуются различными приемами, в зависимости, главным образом, от того, пускают ли в продажу совершенно спелые бобы (лучшие сорта) или эксплуатируют также и не совсем дозревшие. В первом случае, упавшие при трясении дерева ягоды сушат некоторое время на солнце, после чего легко удается раздавить их и отвеиванием очистить от них бобы; во втором случае, срываемым с дерева, не совсем еще спелые ягоды предварительно мацерируют в воде или заставляют их бродить в кучах для ослизнения мякоти и более легкого стекания ее с твердых бобов. Очищенный К. или тотчас идет в продажу или оставляется на несколько лет в прохладных, хорошо проветриваемых помещениях для дальнейшего созревания, при чем вес его значительно уменьшается, нередко на целую треть; за то подобный, вылежавшийся К. сильно выигрывает в качестве, приобретая после жаренья особенно сильный и приятный аромат. Произведенные исследования над сравнительным весом как плохих сортов К. (Гаити, Гваделупа и пр.), так и обладавших хорошим ароматом, запахом и вкусом дорогих сортов (Мокка, Ява, Цейлон), доказали очень заметные между ними гравиметрические разницы: так, 1 децилитр бобов Цейлон весить 508 гр., Ява - 450, Мокка - 500 гр., Pиo-де-Жанейро - 522, Гаити - 642, Венесуэла - 654, Гваделупа - 660 гр. Смотря по месту происхождения, различают очень много сортов К., несколько отличающихся друг от друга, помимо развиваемого ими при жаренье особого специфического запаха и вкуса, еще окраской бобов, их формой, различной их длиной, шириной и толщиной, большей или меньшей вогнутостью лицевой стороны бобов, различной вогнутостью находящейся на лицевой их поверхности бороздки и пр. Лучшим сортом считается аравийский К. "мокко", с очень маленькими (8 - 11 мм. длины, 7 - 8 мм. ширины и 3 - 4 мм. толщины) яйцевидными, темно-желтыми, с отливом в зеленый цвет, бобами, обладающими очень приятным ароматом. Потребление К. в различных европейских странах выражается следующими цифрами (в год на каждого человека): в Нидерландах - 7,14 килограмма, в Бельгии - 4,24, в Норвегии - 3,45, в Швейцарии - 3,01, в Дании - 2,45, в Германии - 2,38, в Швеции - 2,39, во Франции - 1,43, в Австро-Венгрии - 0,84, в Италии - 0,47, в Англии - 0,45, в России - 0,1 кгр. (1/4 фунта). Обладая сильным, вяжущим вкусом, чрезвычайно трудно превращаемые в порошок, сырые кофейные бобы непосредственно для приготовления отвара не потребляются, а предварительно подвергаются процессу поджариванья, при котором, смотря по его степени, в кофейных бобах происходят более или менее глубокие физические и химические изменения. Принимая, в зависимости от температуры и продолжительности ее действия, красноватокоричневый или темно-коричневый цвет. К., вследствие расширения его тканей, благодаря распиранию образующихся при жаренье газов, значительно увеличивается в объеме (на 1/3 и даже на 1/2), и рядом с этим вес его уменьшается приблизительно на 17 - 20%. Далее, рядом с потерей почти всего количества воды и сахара и с разрушением значительной части клетчатки, в кофейных бобах, при их жаренье, образуются особые пригорелые вещества и продукты поджариванья (пальмитиновая, уксусная и угольная кислоты, кафеол, гидрохинон, метиламин, пиррол и пр.), из которых кофейному маслу - кафеолу, главным образом, и приписывают присущий жженому К. специфический вкус и аромат, а некоторые - также вызываемое К. увеличение силы и частоты сердечных сокращений. Состав К. сырого и жареного выражается, по Кенигу, в следующих цифрах: состав сырого К.: воды - 11,2% и более (в сухом веществе), жира - 14,9%, белков - 13,8%, сахара - 3,66%, клетчатки - 31,24%, кофеина - 1,34%, золы - 3,92%, растворимых в горячей воде веществ - 30,93%; состав жареного К.: воды - 3,19% и более (в сухом веществе), жира - 16,14 %, белков - 14,28%, сахара (другие исследователи находили в К. еще меньше сахара (0,17% - 0,47%). Малое содержание сахара в жареном К. служит, как увидим ниже, очень характерным признаком, отличающим К. от весьма богатых сахаром, наиболее часто подмешиваемых к нему, с целью фальсификации, суррогатов, цикория и винных ягод.) - 1,35%, клетчатки - 25,07, кофеина - 1,42%, золы - 3,87%, растворимых веществ - 30,6. Как видно из приведенных данных, К. отдает горячему раствору около 30% веществ; при употребляющемся в общежитии способе приготовления кофейного отвара, в последний переходит экстрактивных веществ около 25%; по анализам Кенига, в чашку К., приготовленную из 10 гр. вещества, переходит при этом 0,5 гр. жира, 0,4 гр. минеральных веществ и 0,5 гр. азота (из кофеина), поэтому на К. следует смотреть лишь как на возбуждающее центральную нервную систему вкусовое вещество, а не как на пищевое, как это ошибочно в свое время пропагандировали Пайен, Либих и Рохледер. Из опытов Фойта, Ру и Герлейна видно, что К. не замедляет процессов разложения азотистых веществ в организме и не служит, следовательно, сберегающим ткани организма материалом; тем не менее, выпиваемый, как это обыкновенно делается, с молоком, с хлебом, с сахаром, К. косвенно является очень хорошим проводником богатых азотом, жиром и углеводами пищевых веществ. Широким распространением своим кофе, главным образом, обязан возбуждающему, благодаря содержанию кофеина и кафеола, действию своему на нервную систему, отчего при его употреблении усиливается частота и энергия сердечных сокращений и временно повышается рабочая способность, как духовная, так и физическая. От алкоголя К. существенно отличается тем, что возбуждаемое им действие продолжительнее, а с другой стороны, за периодом возбуждения, не наступает, как при употреблении алкоголя, угнетение, отчего гигиенисты не без основания видят в широком развитии дешевых кофейных (и чайных) могучее, хорошо конкурирующее в борьбе с алкоголизмом средство. Не следует, однако, забывать, что злоупотребление напитком, особенно хроническое, ведет за собой часто расстройства в области чувствительной и двигательной сфер, почему следует воздерживаться от его употребления при некоторых заболеваниях нервной системы (эпилепсии, истерии и пр.), а равно и при некоторых сердечных страданиях. Нельзя не предостеречь также от употребления К. в детском возрасте. "Мы твердо убеждены", говорят Россбах и Нотнагель, "что преждевременное употребление крепкого К., также, конечно, и чая, является одним из тех многочисленных факторов, которые порождают невропатическое расположение, а если таковое существует наследственно, то содействует его дальнейшему развитию". К. жарят обыкновенно до каштанового цвета (необходимо тщательно наблюдать за тем, чтобы его не пережарить); дома - на поставленной на горячих угольях сковороде, или еще лучше, в закрытой жаровне, на фабриках - перегретым паром. Во избежание улетучивания ароматических веществ, жареные бобы должны сохраняться в плотно закрытой посудине; молоть К. рекомендуется лучше всего перед самым употреблением напитка, для приготовления которого тонко измолотый порошок обливается кипящей водой и настаивается без кипячения 5 - 10 минут; при более продолжительном настаивании или при кипячении в раствор переходит слишком много дубильной кислоты, пригорелых и горьких веществ, отчего портится и слабеет аромат К. и портится его вкус. Заменой К. (его суррогатами) служат всевозможного рода высушенные, поджаренные и перемолотые вещества из растительного царства: а) различного рода корни - цикорий, свекла, морковь, одуванчик; b) богатые сахаром вещества - жженый паточный сахар, винные ягоды, царьградские стручки; с) богатые крахмалом вещества - желуди различных видов дуба, рожь, ячмень, овес, пшеница, ячменный солод и пр.; d) семена бобовых растении - горох обыкновенный, кофейный горох (Astragalus boeticus), китайские бобы (Soja hispida), обыкновенные бобы, люпины или конские бобы и пр., е) богатые жиром вещества - орех обыкновенный, а также американский, грецкий, земляной и пр. Не содержа в себе ни кофеина, ни кафеола - двух важнейших составных частей натурального К., - не обладая, следовательно, присущим последнему возбуждающим действием на центральную нервную систему, суррогаты К. имеют с натуральным К. общее разве лишь способность сообщать приготовляемым, после поджариванья их, напиткам некоторый запах, аромат и вкус, хотя бы отдаленно напоминающие К. - качества, которыми неприхотливый бедный человек в своей обыденной жизни вполне удовлетворяется. Широкое распространение цикория и К. из винных ягод стоит еще в связи с их способностью, не смотря на дешевизну и доступность, отдавать горячему раствору значительно большее (в 21/2 раза), чем натуральный К., количество растворимых и красящих веществ; известность же, которой в публике пользуется К. желудевый, ячменный и ржаной, объясняется приписываемыми им, хотя без всякого основания, особыми питательными и диететическими достоинствами. С гигиенической точки зрения ничего, конечно, нельзя возразить против употребления различного рода суррогатов (за исключением, впрочем, К. из люпинов, продолжительное употребление которого вызывает сильные головные боли), когда они продаются по дешевой цене и под их собственным названием. К сожалению, однако, суррогаты К., как увидим ниже, употребляются, главным образом, для фальсификации натурального К., вот почему знакомство с химическим их составом, а равно, конечно, я с гистологическим их строением, интересное и само по себе, крайне важно при констатировании в продажном жженом и молотом К., выдаваемом за натуральный, тех или других подмесей. В нижеприведенной таблице указаны результаты произведенных д-ром Коцыным анализов как натурального К., так и, в сравнении с ним, некоторых, наиболее употребительных суррогатов: резкая, как видно из таблицы, разница в химическом составе между натуральным К. и заменяющими его веществами дает возможность, помощью химического исследования (рядом с микроскопическим) заподозренного в фальсификации продукта, определить не только характер содержащихся в нем подмесей, но, в большинстве случаев, с большей или меньшей точностью также и их количество. Фальсификация К. проявляется уже по отношению к бобам, как сырым, так и жареным, главным образом, однако, по отношению к продающемуся в вполне готовом для употребления виде жареному и молотому К. Чаще практикуемая, сравнительно еще невинная, фальсификация при продаже кофейных бобов заключается в подмеси к дорогим сортам более дешевых; далее, с целью выгодного для торговцев искусственного повышения веса бобов, последние, во время поджариванья, опрыскиваются нередко вазелином, паточным сахаром или другими малоценными веществами. С целью замаскирования так или иначе попорченных, потерявших свой естественный цвет и консистенцию бобов, последние подвергаются встряхиванию с свинцовыми шариками или подкрашиваются не редко вредными для здоровья красящими веществами. Фальсификаторы пускают в продажу даже искусственные бобы из пшеничного, ячменного, бобового и маисового теста, из которого, при помощи особых аппаратов, приготовляют зерна, тщательно подделанные под настоящие. Но чаще и разнообразнее встречается подделка жженого и молотого К., в которому, как мы уже сказали, подмешиваются всевозможного рода суррогаты, в жаренном и измельченном виде, мало отличающиеся по внешнему виду от настоящего К. Из произведенных д-ром Коцыным исследований видно; что продающийся в Москве жженый и молотый К., нередко под фантастическими названиями ("любительский К.", "экономический" и пр.), почти всегда представляется фальсифицированным, большею частью цикорием и винными ягодами, при чем подмесь достигает от 30 - 70%. Микроскопическое исследование дает очень ценные указания при распознавании чистоты К. и содержания в нем той или другой подмеси. Паренхима кофейного боба состоит из тесно расположенных, без межклетных пространств толстостенных клеток, бесцветные стенки которых обладают очень характерными узловатыми утолщениями, форма клеток разнообразна: прямоугольная, трапецовидная, ромбическая и проч. - Покрывающая боб семенная оболочка, с поверхности жженого боба совершенно уже стертая, хорошо удерживается, однако, в находящейся на плоской стороне боба бороздке, откуда она глубоко входит внутрь боба, покрывая внутреннюю поверхность эндосперма; протяжение ее около 2 кв. стм., почему в перемолотом К. всегда находят частички этой оболочки; характерными для ее оказываются заложенные в ней очень длинные (0,2 - 0,7 мм.), с толстыми стенками, веретенообразные или похожие на точильный брусок клеренхимные клетки, пронизанные широкими порами. - Цикорий распознается по содержащимся во внутренней белой коре и граничащем с нею лубе млечным сосудам, шириной от 0,006 до 0,01 мм., а также тонкостенным, сложенным пучками ситовидным трубкам; кроме того, резко выдаются под микроскопом заложенные в древесине короткие, умеренно широкие сосудистые клетки, боковые стенки которых унизаны поперечными, большею частью щелевидными утолщениями. - Винные ягоды характеризуются содержащимися в паренхиме их мяса тонкими сосудистыми пучками и значительной ширины (0,05 мм., т. е. шире, чем у цикория) млечными сосудами, с хорошо различимыми стенками; далее, покрывающая винные ягоды верхняя кожица содержит маленькие, полигональные толстостенные клетки, во многих местах располагающиеся в виде розетки вокруг волосяной ямы, в которой иной раз сохранился и волос; что касается зернышек винных ягод, то содержащиеся в них семечки покрыты очень жесткой и твердой скорлупой, в которой выдаются крупные, закругленно угловатые каменистые клетки, с узким просветом и слоистыми стенками, пронизанными многочисленными паровыми канальцами. Литература. Konig, "Die menschlichen Nahrungs-und Genussmittel" (1893, Bd. II); J. Bell, "Die Analyse und Verfalschungen der Nahrungsmittel"(Bd. 1); Dammer, "Illustriertes Lexikon der Verfalschungen und Vernnreinigungen der Nahrungs-und Genussmittel" (Лпц., 1887); "Vierteljahrschrift uber die Fortschritle auf dem Gebiete der Nahrungs and Genussmittel" (1887, 1888 1889); Trillich, "Die Kaffeesurrogate, ihre Zusammensetzung und Untersuchung" ("Hygienische Tagesfragen", Мюнхен, 1889); Kornauth, "Beitrage zur chemischen und microscopischen Untersuchung des Kaffee und der Kaffeesurrogate" (Мюнхен, 1890); Гундризер, "О суррогате кофе, приготовляемом из семян синего люпина" ("Фармацевт", 1893); Moeller, "Microsckopie der Nahrungs und Genussmittel aus dem Pflanzenreiche" (1886); Нотнагель и Росбах, "Руководство к фармакологии" (перевод с нем., 1885); Коцын, "О фальсификации кофе в Москве" (см. II и III отчеты московской городской санитарной станции, под редакцией проф. Эрисмана). М. Б. Коцын.