Лист Франц фон (Liszt) - известный нем. криминалист, род. в 1851 г., профессор в Гиссене, Марбурге, теперь в Галле. Л. - глава "социологического" направления в современном уголовном праве, имеющего видных представителей и во Франции (Гарро), Бельгии (А. Пренс), Голландии (Гомель), России (Таганцев, Фойницкий и др.): пользуясь социологическими и антропологическими работами по изучению преступности, оно сохраняет первенствующее значение за угол. правом, как за юридической наукой. Уголовные кодексы, по мнению Л., всегда будут существовать, по-прежнему распадаясь на части общую и особенную; но борьба с преступностью должна быть поставлена в зависимость от каждого отдельного случая, и из гибкой природы наказания должна быть извлечена наибольшая польза. Л. не придает значения вопросу о праве государства наказывать, ссылаясь на тот несомненный исторический факт, что всякое нарушение жизненных интересов общества всегда и везде вело к лишению преступника известных благ или причинению ему страдания. В историческом своем развитии наказание из слепой инстинктивной реакции постепенно обращается в целесообразную функцию государственной власти. Назначение наказания - охрана правового порядка, что только отчасти достигается угрозой уголовного закона, главным же образом - порядком исполнения наказания. Мера наказания определяется его целью. Так как наказание направлено против конкретного преступника, то и цели его видоизменяются сообразно особенностям данного случая. Трем основным группам преступников соответствуют и троякая цель наказания. Против преступников профессиональных и притом неисправимых общество должно защищаться при помощи обезвреживающего наказания (пожизненное заключение); для преступников исправимых, впадших в преступление по склонности прирожденной или приобретенной, но для которых преступление не сделалось еще второй природой, должно быть назначено исправляющее наказание (лишение свободы, но не краткосрочное, только портящее преступника, а долгосрочное, не менее 1 года); наконец, для преступников случайных, по отношению к которым повторение учиненного представляется маловероятным, наказание должно быть устрашительно, создавая мотивы, способные удержать от преступления. Таким образом, тяжесть наказания должна соответствовать не столько значению нарушенного интереса, сколько внутренним особенностям преступника, объему и глубине его виновности; это подает повод Л. называть свою теорию наказания теорией истинного юридического возмездия. Л. не считает наказание самым совершенным и единственным средством борьбы с преступностью: большое значение имеют предупредительные меры, основанные на изучении всех факторов, влияющих на преступность. Среди этих факторов, по отношению к привычным, профессиональным преступникам, первое место занимают условия социальные. Уголовное уложение, с точки зрения Л. - это magna charta преступника, защищающая не только общество и правовой порядок, но и личность, восставшую против них. Свои общие воззрения Л. изложил в "Lehrbuch des deuts. Strafrechts" (Б., 1881; 6-е изд. 1894), "Der Zweckgedanke in Strafrecht" (Марб., 1882) и ряд статей, которые, под общим заглавием "Kriminalpolitische Aufgabe", печатались в 1889 - 94 г. в "Zeitschr. fur gesammte Strafrechtswissenschaft" и "Bulletin de l'union internationale de droit penal" (сокращенное изложение этих статей на рус. яз. Б. Гурвича, под заглавием: "Задачи уголовной политики Франца фон Л.", СПб., 1895). С 1889 г. Л. издает "Abhandlungen des kriminalistischen Seminars", которым он же руководит. Другие соч. Л.: "Meineid und falsches Zeugniss" (Вена, 1876), "Die falsche Aussage vor Gericht oder offentlicher Behorde" (Грац, 1877), "Lehrbuch des osterreichischen Pressrechts" (Лпц., 1878), "Das deutsche Reichspressrecht" (Б., 1880), "Die Reform des jurist. Studiums in Preussen" (Б., 1886), "Der ital. Strafgesetzentwurf" (Фрейб., 1888), "Die Grenzgebiete zwischen Privat- und Strafrecht" (Б., 1889) и пр. Л. принимал деятельное участие в обсуждении проекта рус. уголовного уложения; его замечания на общую часть проекта напеч. в "Журн. Гражд. и Угол. Права" (1883, №7). Л. - один из инициаторов международного союза криминалистов , возникшего в 1889 г. Ср. В. Пржевальский, "Профессор Франц Л. и его основные воззрения на преступление и на наказание" (СПб., 1895).

Лист (folium), как и всякий другой член растения, может соединять в себе все те черты развития, роста, строения и физиологического значения, которым он отличается от остальных основных органов листостебельных растений - это Л. типический. Или же он представляет только некоторые из своих главных отличительных признаков. В общежитии Л. вообще чаще всего называют именно Л. типический. Отличительные признаки такого листа: он появляется не иначе, как на стебле, поэтому Л. называются боковыми или придаточными органами (org. lateralia, appendicularia), залагается Л. в виде мельчайшего бугорка ниже органической верхушки стебля, разрастается сначала верхушкой, а затем, с замиранием верхушки, всей своей поверхностью и основанием; рост его ограниченный, т. е. он останавливается в своем развитии, достигнув определенных размеров, а затем вянет, отсыхает или отпадает. Л. производить не может, хотя способен часто надувать стеблевые почки и корни; содержит в себе хлорофилл и служит для испарения воды, для усвоения углекислоты и для дыхания. Такими типическими Л. снабжены воздушные стебли и ветви огромного большинства листостебелъных растений. Типический Л. может быть сам более или менее расчлененным или полным. Полный Л. состоит из 4 частей, а именно: верхняя, расширенная его часть есть пластинка или отгиб (lamina); узкая часть, на которой прикреплена пластинка - черешок (petiolus); черешок нередко несет при основании 2 листоватых отростка, называемых прилистниками (stipulae), которые, срастаясь, иногда являются в виде одного цельного органа. Наконец, черешок при основании может расширяться и обхватывать стебель, образуя вокруг него трубку, называемую влагалищем (vagina). Таких полных Л. чрезвычайно мало. В большинстве случаев одной или даже нескольких из перечисленных частей нет. Л. без черешка называется сидячим (Fol. sessile) в противоположность черешчатoму (снабженному черешком). Влагалище также очень часто исчезает. Оно может, однако же, находиться при черешчатом Л. как у наших щавелей, у которых имеется влагалище, сросшиеся прилистники, черешок и пластинка, а у злаков только влагалище и пластинка. Реже всего весь Л. представлен одним черешком, как напр. у многих новоголландских акаций, но в таком случае он принимает плоскую форму, уподобляясь пластинке; такие плоские черешки называются филлодиями (phyllodium). Изучая в целости побеги всевозможных растений, мы замечаем, что их Л. от основания до верхушки стебля претерпевают постепенно, а иногда и внезапно, изменения, а именно: при основании стебля и на его подземной части, если такая на лицо, сидят Л. сравнительно слабо развитые, называемые низовыми. Они часто лишены хлорофилла или содержат его в малом количестве, будучи желтоватыми, бледными, или розоватыми, красноватыми и даже бурыми. Кроме того, они упрощены по своей форме, состоят из одних черешков или даже как бы из одних только нижних частей, из оснований черешков, причем они часто мясисты и наполнены запасными питательными веществами, как напр. мясистые низовые Л. луковиц, или же становятся жесткими, прочными и представляются в виде чешуй, прикрывающих зачаточный нежный побег, таковы чешуйчатые низовые Л. зимующих почек наших деревьев. На корневищах, т. е. на подземных стеблях, низовые листья бывают часто еще менее развиты. Все эти органы, однако же, сохраняют при себе главнейшие особенности Л.: они сидят на стебле, развиваются подобно типическим листам, имеют ограниченный рост, отличаясь только тем, что имеют упрощенную форму и содержать мало, а иногда и вовсе не содержат хлорофилла. Переходы от низовых Л. к следующим за ними типическим, называемым промежуточными (Laubblatter немецких ботаников) часто весьма очевидны. Для того, чтобы в этом убедиться, следует внимательно разобрать начинающие распускаться и вытягиваться почки наших деревьев и кустарников, напр. роз, шиповников, смородин, кленов и т. д.; тогда мы увидим постепенное усложнение чешуй от наружних к внутренним. Самые наружные больше всего отличаются от типических Л., за ними идут такие, у которых на верхушках имеются маленькие зеленые и плоские наконечники, еще далее наконечники увеличиваются, принимают уже форму типического Л. данного растения и мало-помалу в него переходят. У трав эти переходы бывают также весьма явственны. Итак, за низовыми Л. идут типические, называемые промежуточными потому, что еще выше на стебле начинается опять упрощение Л., состоящее, впрочем, у большинства только в упрощении форм: они постепенно теряют черешки, уменьшаются, становятся менее раздробленными, а иногда, приближаясь к цветам или соцветиям, получают яркую окраску, теряя отчасти или вполне хлорофилл; такие Л. называются верхушечными. Наконец, за верхушечными следуют уже органы, входящие в состав цветка, которые сохраняют при себе, однако же, главные атрибуты Л. Описанная эволюция Л. называется его метаморфозом. Это, очевидно, вовсе не глубокое его изменение, но у папоротников мы встречаемся с более существенными отклонениями: их Л., часто очень большие и сильно раздробленные, сохраняя при себе большую часть листовых особенностей, развиваются, однако же, подобно стеблям верхушкой в продолжение всей своей жизни. Это обстоятельство подало повод некоторым авторам считать Л. папоротников за ветви, что, впрочем, не принято, но им все-таки придается нередко особое название: вайя (frons), попадающееся во многих русских ботанических книгах. Долговечность Л. хотя и определяется долговечностью того стебля, на котором он сидит, но у кустарников и деревьев Л. всегда отмирают прежде гибели самого растения; бывают они, однако же, однолетними и многолетними. В последнем случае они остаются на растении дольше одного года, например у наших елей иногда 7 лет. Растения с многолетними Л. называются вечнозелеными, потому что листья их (например у лимонов, померанцев, мирт, брусники, пальм) опадают постепенно. Такие Л. бывают прочными, кожистыми и достигают своих полных размеров уже в первый год, медленно и едва заметно уплотняясь в последующие годы. Всего разнообразнее Л. типические (промежуточные), притом же разнообразие это зависит преимущественно от листовой пластинки. В описательных сочинениях, когда характеризуют Л., подразумевается главным образом его пластинка, несмотря на то, что говорят коротко Л. (folium), тоже в общежитии. Какой бы формы и величины не была пластинка - на ней почти всегда замечаются, особенно с изнанки, выдающиеся или обозначенные более светлым цветом ребра или нервы. Из них один или несколько бывают сильнее остальных и называются главными или первичными (nervus primarius), остальные, более тонкие и по большей части отходящие от главных, считаются вторичными. Если главный нерв один и проходит через всю длину пластинки, то от него направо и налево отходят вторичные, как бахрома пера от его стержня; такой Л. называется перистонервным (f. penninervium). Если главных нервов 2 или больше и они расходятся между собой от основания пластинки подобно пальцам птичьей ноги, Л. называются лапчатонервными (f. palminervium). В обоих случаях нервы образуют между собой углы, а потому они называются вообще углонервными (f. angulinervia). Когда нервы от основания пластинки идут между собой параллельно или почти параллельно, тогда Л. считается параллельно-нервным. Чем длиннее Л., тем заметнее эта параллельность, ибо к верхушке нервы все-таки между собой сходятся, как напр. у овса, ржи и злаков вообще. У некоторых растений нервы от основания пластинки, расходясь, образуют заметные дуги, как у нашей частухи; такие Л. называются дугонервными или кривонервными (f. curvinervia). Мелкие, разного порядка нервы нередко образуют между главными выдающуюся, частую сетку, тогда Л. представляется сетчатонервным (f. reticulatum). По форме пластинки все Л. разделяются прежде всего на простые (f. simplicia) и сложные (f. composita). Простыми считают такие, у которых все части, на которые может распадаться пластинка, не снабжены особыми черешками, если же эти части имеют при основаниях свои собственные черешки, то это Л. сложные. В. последнем случае листовые части могут соединяться с общим черешком сочленениями, причем они, завядая, отваливаются гладкими поверхностями (на сочленениях), тогда Л. наз. членистосложным. Примером обыкновенного сложного Л. может служить Л. картофеля, примером членистого ? большая часть наших бобовых: горошки, чилига, акации и пр. Какие бы, впрочем, Л. не были, можно всегда иметь в виду их общее очертание, что и принимается в расчет при их описании; так, напр., Л. лапчато-рассеченный представляется округлым, с сердцевидным основанием и т. д. Затем приводятся здесь главные формы Л. и термины, им присвоенные. I. Л. простые: а) формы тонких Л. по очертанию: округлый и почти округлый (rotundum, subrotundum), яйцевидный (ovatum), обратно-яйцевидный (obovatum), продолговатый, удлиненный (oblongum), длина в 3 или 4 раза превосходит ширину, концы округлые; ланцетный (lanceolatum), в виде хирургического ланцета, может быть широко- и узколанцетным; лопатчатый (sрatulatum); линейный или лентчатый (lineare); шиловидный (subulatum) - очень узкий и кверху утонченный, обыкновенно жесткий; волосообразный (capillare); b) по форме верхушки: острый (acutum) - постепенно суженный к верхушке; заостренный (acuminatum) - суженный вдруг в верхушечное ocтрие (acumen); остроконечный (mucronatum) - тупой Л., несущий на верхушке остроконечие(mucrо); тупой (obtusum); срезанный (truncatum) - вверху как бы cрезанный поперек; выемчатый (retusum, emarginatum - листочки перистого сложного листа); с) по форме основания: клиновидный (cuneatum) - основание в виде более или менее острого угла; сердцевидный (cordatum) - с глубокой и острой выемкой, причем и весь Л. имеет нередко форму карточных сердец; почковидный (reniforme); стрельчатый (sagittatum) - нижние лопасти вниз; копьевидный (hastatum) - лопасти прямо врозь; тупой, округлый и пр. (basi truncatum, basi rotundatum etc.); d) до раздроблению пластинки: Л. совершенно цельный или цельно-крайный (f. integerrimum); цельный (integer. etc.), раздробление не простирается дальше четверти полупластинки; надрезанный (fissum) - раздробление простирается приблизительно до половины полупластинки, причем участки и вырезки острые; лопастный (lobatum) - то же, но участки и выемки тупые, в первом случае участки так участками и называются, во втором - лопастями (lobi); раздельный или разделенный (f. partitum), а участки - доли (partes), простираются дальше половины полупластинки; рассеченный (f. sectum) - раздробление идет до основания пластинки, участки-сегменты (segmenta); е) по раздроблению краев: зубчатый (dentatum) - зубы (dentes) прямые, разделяющие их выемки дугообразные; пильчатый (serratum) - зубцы (serraturae) обращены в одну сторону и более или менее острые; двоякопильчатый (bisseratum) - зубцы сами пильчатые; городчатый (crenatum) ? городки (crenatoгае) тупые, прямые, а разделяющие их выемки острые; выгрызенный (erosum) - неправильно зазубренный; извилистый (sinuatum) - края с редкими и неглубокими выемками; лировидный (lyratum) - перисто-лопастный с большей верхушечной лопастью, причем остальные участки постепенно уменьшаются книзу; гребенчатый (pectinatum), распадающийся на узкие острые участки. II. Листья сложные. Участки, снабженные частыми черешками или черешечками, располагаются или по двум сторонам главного листового стержня, составляющего продолжение главного черешка, или на его верхушке. В первом случае Л. называется перистым (pinnatum), во втором лапчато-сложным (palmatum). Перистый Л. бывает парноперистым (paripinnatum), когда его верхний Л. вовсе не развивается или заменен усом, иногда ветвистым; непарноперистый (imparipinnatum), когда верхушечный листочек развит. Если в состав Л. входит только 3 листочка, то его назыв. тройчатым (trifoliolatum), как у клевера, если 4 - четверным и т. д.; перистые Л. могут состоять только из одной пары листочков или из нескольких, и тогда их наз. однопарными, двупарными и т. д. (unijugatum, bijugatum и т. д.). Кроме этих терминов, без знания которых невозможно самое поверхностное описание растений и их определение, существует немало других, по большей части легко понимаемых без особого пояснения, так как в них меньше условности. Таковы, напр., выражения, касающиеся консистенции, цвета, направления и даже ощущения Л., например термины: мясистый (carnosum), кожистый (coriaceum), гладкий, голый, оттопыренный, стоячий, висячий и пр. Мы уже видели, что низовые и верхушечные Л. бывают несравненно менее развиты, чем типические промежуточные, но недоразвитие Л. может идти еще дальше. Так у чужеядных растений все Л. лишены хлорофилла, а следовательно, и зеленого цвета, представляясь даже в виде незначительных чешуй, у других Л. отчасти недоростает и заканчивается простым или ветвистым усом, у других, как напр. у кактусов, у барбариса, Л. принимают форму колючек. Другие части Л. тоже представляют некоторое разнообразие. Влагалище бывает двоякое: замкнутое, образующее цельную трубку, обхватывающую стебель, как у гречишных и злаков, или оно расколото по всей длине, как у осоковых, кроме того оно может быть более или менее вздуто. Прилистники, как сказано, часто вовсе отсутствуют, но есть семейства растений, где они составляют характерную черту, напр. розоцветные, бобовые и пр. Именно у бобовых они иногда так сильно развиты, что даже крупнее самих Л. Формы их разнообразны. Так как они сидят попарно при основании черешка, с двух его сторон, то они часто несимметричны, т. е. одна их сторона, именно свободная, обращенная кнаружи, сильнее разрастается, чем другая; кроме того, они иногда срастаются с черешком или между собой; в последнем случае они образуют один цельный орган, помещающийся между черешком и стеблем, как то видно у гречишниковых. Будучи по большей части листоватыми, они тогда принимают вид чешуй или колючек. Наконец, черешок тоже весьма различен у разных растений. Во-первых, его относительная длина крайне различна, при этом можно принять за весьма распространенное правило, что относительная длина черешка тем значительнее, чем шире и короче отгиб; так у наших широколиственных деревьев: лип, кленов, берез - черешки длинные, а у многих ив с узкими Л. - они короткие. Консистенция их тоже очень различна: у многих пальм с огромными кожистыми Л. черешки бывают деревянисты, прочны и достигают длины метра и больше; у трав они сравнительно мягки, но все же прочнее отгибов, так как должны их поддерживать. У некоторых растений они способны закручиваться, изгибаться и цепляться за предметы, напр. у ломоносов (Clematis). Внутреннее анатомическое строение Л. находится в сильной связи со строением стебля. А. Б.

Лиственница (Larix) - род растений из семейства елевых. Высокие деревья с мягкими опадающими хвоями. На длинных, верхушечных побегах сидят поодиночке, на боковых, чрезвычайно коротких, пучками. Мужские и женские цветы сидят часто на одном и том же побеге, плодотворная пыль без придатков, плодовые шишки небольшие, созревающие в первый год. Сюда относится до 8 видов, из которых некоторые крайне близки, так что и до сих пор существует разногласие на счет того, составляют ли они отдельные виды, или только разновидности одного и того же вида. Таковы: L. europaea DC, L. sibirica Led., L. dahurica Turz. Эти деревья действительно отличаются между собой весьма слабыми признаками. Однако же, европейская Л. чувствительнее к холодам, чем остальные 2. С другой стороны, сибирская Л. плохо выдерживает весенние морозы даже в Германии, что зависит, вероятно, оттого, что в Сибири она гораздо позже идет в сок, чем в Германии, где ее застигают весенние морозы, когда она в полном соку. Л. достигает глубокой старости и огромного роста - до 30 м. У нас сибирская Л. распространена в северо-восточной России, простираясь на запад несколько за р. Онегу, но отклоняясь затем до севера Нижегородской губ., откуда ее предел становится южным и направляется к Уральским горам, но за Пермью вдруг поворачивает к северу до широты приблизительно 62°. В Уральских горах она идет далее на юг (до 53° с. ш.) и, перейдя в Сибирь, подымается постепенно к северу и образует там крайний предел лесной растительности. Миддендорф нашел рощу корявых и низких Л. в Таймырском крае, почти под 72° с. ш. Вообще в Сибири это одно из самых распространенных деревьев, где она образует сама по себе сплошные леса или в смеси с сосной и другими деревьями. В западной Сибири это настоящая сибирская, в восточной - даурская Л. На западе Л. растет в Карпатах и в Альпах. Она дает обильную смолу, известную в продаже под именем венецианского терпентина. Для этого проделывают в стволах отверстия шириной в 3 см., доходящие до самой сердцевины. Снаружи отверстие затыкается. Осенью того же года, или в следующий год, собравшийся в отверстии терпентин выгребается железными ложками. Каждый такой канал дает до 1/4 кг. терпентина без вреда для дерева. В России не занимаются добыванием смолы из Л. вероятно потому, что Л. вообще было запрещено употреблять в дело частным лицам, так как она предназначалась исключительно для казенных, корабельных сооружений, хотя по имеющимся исследованиям смола сибирской Л. не отличается от смолы европейской. Из пней Л., остающихся от пожаров или порубки, вытекает особого рода смолистая камедь, называемая серой. Это светло-красноватая, легко распускающаяся в воде, сладковатая на вкус и отзывающаяся смолой масса. Ее добывают в большом количестве, продают на базарах северо-восточных городов, даже в Оренбурге. Серу эту жуют не только простолюдины, но и вообще жители лесной восточной России и Сибири. Жевание лиственничной серы, как говорят, очищает рот, предохраняет зубы от порчи и служит противоцинготным средством. Лиственничный лес справедливо считается отличным строительным материалом. Он противостоит гнили несравненно лучше соснового и елового; лучшие деревянные постройки в Сибири возводятся из этого леса. Во время цветения Л., что случается весной, она выделяет несметное количество плодотворной пыли, которая в ветреную погоду переносится облачками на большие расстояния и, падая на землю, прикрывает ее как бы серным дождем. Такое явление наблюдается нередко около Иркутска. В Северной Америке есть свои виды Л., из которых некоторые близки к европейской, таковы: L. microcarpa Lamb., L. Lyallei Parl., а в Гималаях, на высоте от 8 до 12 фт. - L. Griffitii Hook. А. Б.

Листер (Joseph Lister) - знаменитый англ. хирург, с именем которого связана новая эра в истории хирургии. Л., несомненно, принадлежит к числу величайших благодетелей человечества. Род. в 1827 г.; в 1852 г. - бакалавр медицины; в 1855 г. ? член королевской коллегии хирургов. Вскоре после того? профессор хирургии в Эдинбурге, где скоро приобрел своими исследованиями и как оператор выдающееся положение среди англ. хирургов. В 1877 г. - проф. хирургии в Kings College в Лондоне. В 1884 г. ? баронет. Он обнародовал много замечательных трудов, из которых главнейшие "Minute structure of the involentary muscul. fibre" (1857), "Early stages of inflammat." (в "Philosophic. Transactions", 1859), "The germ theory of fermentative changes" (1875), "Lactic fermentations and its bearings on pathology" (1878), "Lecture on coagulation of the blood" и пр. Л. первый применил гениальные открытия Пастера к лечению ран и выработал систематический метод производства операций и ухода за ранами, с целью устранения возможности проникания на поверхность их вредных микроорганизмов (антисептика). Благодаря введенным им мерам самой тщательной и всесторонней дезинфекции, не только оказалось возможным производить такие операции, о которых ранее не мечтали, как, напр., в брюшной, грудной и даже черепной полостях, оперировать над такими органами как почки, печень, селезенка, мозг и др., но и послеоперационное время протекало чрезвычайно благоприятно и выздоровление наступало в короткий срок. В настоящее время сложные приемы первоначальной листеризации крайне упростились, что позволяет производство крупных операций даже в земских сельских лечебницах. Наконец, как дальнейшее развитие идей Л. явилось асептическое производство операций, при котором хирург пользуется уже обеспложенными, т. е. свободными от бактерий и спор их, инструментами, перевязочными предметами (обеспложенная, стерилизованная вода, перевязочные средства и пр.). Г. М. Г.

Лисянский (Юрий Федорович, 1784 - 1837) - путешественник. Воспитывался в морском корпусе, вместе с И. Ф. Крузенштерном, с которым (и отчасти отдельно) совершил кругосветное плавание, описанное им в интересном, указывающем на недюжинную наблюдательность и снабженном хорошим атласом "Путешествии вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 гг." (СПб., 1812). Эту книгу сам Л. перевел на англ. язык: "A voyage round the World" (Лонд., 1814). Кроме того, Л. перевел: "Движение флотов" (СПб., 1803), Клерка.

Литавра, литавры (timpani - ит., Pauken - нем., timbales - фр.) - ударный инструмент, состоящий из металлического полушария и металлического обруча с кожей, которая, с помощью винтов, растягивается в большей или меньшей степени. Чем более кожа натянута, тем звук выше, и наоборот. По коже ударяют палочками с наконечником из дерева, буйволовой кожи, пробки, губки или войлока. Л., покрытые полотном или сукном, дают глухой звук (timpani coperti). В оркестре применяются преимущественно две Л.; большая и малая. Каждая Л., настроенная в известном тоне, может издавать при ударе только один звук. Звуки Л. обозначаются нотами в басовом ключе. Вследствие различных степеней натягивания кожи на большой Л., она может издавать звуки хроматической гаммы от фа в большой октаве до до в малой, а на малой Л. - от си бемоль в большой октаве до фа включительно в малой октаве. В больших оркестрах применяются три Л.: две малые и одна большая, реже - одна малая и две большие. У Мейербера в "Роберте", во втором действии, применены четыре Л.: две большие в две малые. Большим количеством Л. пользовался в своих сочинениях Берлиоз. По двум Л. ударяют большей частью попеременно, гораздо реже - одновременно. Перестраивание Л. в настоящее время облегчено вследствие замены винтов механизмом, перестраивающим Л. моментально. Скорость переменных ударов на Л. может быть весьма большая (tremolo). Оттенки, от самых сильных до самых слабых, вполне доступны. Чем звук ниже, тем он полновеснее и продолжительнее, чем выше, тем короче и легче. Л. введены в оркестр при Люлли (во второй половине XVII столетия). Они составляют необходимую принадлежность каждого симфонического оркестра; применяются и в военных оркестрах, преимущественно кавалерийских. Н. С.

Литий (Li, ат. вес 7) - был открыт Арфведсоном в 1817 г. при анализе минерала петалита, затем он был найден им в лепидолите и во многих других минералах. Арфведсон указал на сходство Л. со щелочными металлами и назвал его Л. (от luJoV - камень) в знак того, что этот элемент он встретил впервые в минеральном царстве. Подобно калию и натрию, Li имеет обширное распространение в природе, но встречается в небольших количествах. Наиболее богатые минералы содержат не более 9 - 10% окиси Л. Li2O, напр. в монтебразите (фосфорно-кислая соль Л. и алюминия) ее находится до 9,8%, в трифилине (фосфорно-кислая соль железа, марганца и Л.) от 3,4% до 7,7%, в силикатах: криофиллите ? до 4, 1%, в лепидолите ? от 1,3% до 5,7% и пр. Л. найден в некоторых метеоритах, в морской воде, во многих реках и минеральных источниках, напр. в Карлсбаде, Mapиeнбаде, Баден-Бадене и пр., в некоторых растениях, напр. в табаке и пр. Металлический Li в свободном состоянии в природе не встречается подобно калию и натрию. Несмотря на все попытки, Арфведсону не удалось его выделить. В первый раз он был получен Брандесом при действии гальванического тока на окись, но Л. получилось так мало, что нельзя было изучить его свойств; только в 1855 г. Бунзену и Матиссену удалось получить его в достаточном количестве при электролизе хлористого Л., LiCl. Эта соль плавилась в фарфоровом тигле на горелке и через нее пропускался ток от 5 - 6 элементов Бунзена. Положительным электродом служила палочка кокса, а отрицательным - тонкая железная проволока. На ней выделялся Li в виде небольших шариков. Так как при этом теряется много хлористого Л., который разбрызгивается во все стороны, то Трост предложил следующий простой способ. Берут высокий чугунный тигель с крышкой хорошо пригнанной. В ней два отверстия. В одно проходит отрицательный электрод, а в другое ? металлическая трубка, доходящая до половины тигля; сюда вставляют фарфоровую трубочку, через которую уже и пропускают положительный электрод. При получении Li температура не должна быть высока, так как, по Гюнцу, образовавшийся Li может действовать на LiCl, давая Li2Cl. Чтоб понизить температуру плавления LiCl, Гюнц смешивает его с KCl в эквивалентном количестве. Но тогда получается Li с содержанием калия. Что касается получения Li химическим путем, подобно, напр., калию или натрию, то результаты получаются неудовлетворительные. Ни углекислая соль Л., ни водная окись не восстановляются до металла, напр. с углем или железом; углелитиева соль с магнием дает Li, но реакция идет очень бурно, и Li получается с магнием. Li ? металл серебристого цвета, более твердый, чем калий и натрий, но мягче свинца, тянется в проволоку менее прочную, чем свинцовая. Уд. вес около 0,59, так что он легче всех известных твердых тел. Л. плавится около 180°; не летит при красном калении. Теплоемкость по Реньо 0,9408 (от 27° до 100°); электропроводность 19 при 20° (для Ag=100). Спектр Li характеризуется ярко красной линией Lia. По Бунзену - достаточно 0,000009 мгр. хлористого Л., чтобы эта линия выступила с ясностью. В сухом воздухе или кислороде при обыкновенной температуре или при нагревании до 180° он не изменяется; при 200° же воспламеняется и горит ослепительно ярким светом. Л. разлагает воду при обыкновенной температуре, но при этом он не воспламеняется подобно, напр., натрию. Во влажном воздухе цвет его темнеет. Брошенный в азотную кислоту, он воспламеняется. При нагревании он горит в углекислоте, восстановляет кремнезем и пр. Л. прямо соединяется с хлором, бромом, йoдом, с серой, фосфором, азотом. Из кислот соляной, слабой серной выделяет водород; крепкая HJO4 на него мало действует; с металлами он образует многочисленные сплавы. Соединения Л. Li принадлежит к одноатомным элементам и дает соединения вида LiX (где Х ? одноатомный элемент или группа). По характеру своих соединений Li занимает среднее место между типичными щелочными металлами и щелочно-земными; из последних в особенности он схож с магнием. Так, напр., водная окись Л. LiHO подобно едкому натрию или калию хорошо растворима в воде, углекислая же соль Li2CO3, как и для кальция, стронция, бария или магния, мало растворима; сернокислая соль Li2SO4 хорошо растворима, а фосфорно-кислая Li3PO4 плохо и пр. LiHO при накаливании не дает окиси Li2O как NaHO или КНО, но LiNO3, подобно азотно-кислым солям магния, кальция и пр., дает Li2O, а не LiNO2 и пр. С кислородом Л. дает два соединения: окись Li2O и перекись. Окись Li2O получается при горении Л. в кислороде, при прокаливании азотно-кислого Л. LiNO3 или при накаливании смеси углекислого Л. Li2СО3 с углем. Li2O ? вещество белого цвета, чрезвычайно прочное: при накаливании с углем, железом, калием оно не разлагается; водород не восстановляет его. Li2O при накаливании не действует на платину в противоположность щелочам. В воде она медленно растворяется с выделением небольшого количества тепла и дает резко щелочной раствор; при этом образуется водная окись LiHO. При выпаривании раствора окиси Л. в пустоте образуется кристаллический гидрат LiHO+H2O. На воздухе LiHO притягивает воду; в горячей воде она также растворима как и в холодной, не растворяется в смеси спирта с эфиром. Плавится ниже красного каления, и прокаливанием нельзя получить из нее безводную окись Li2O. Перекись Л. образуется в некотором количестве при горении Л. в кислороде; при прокаливании Li2KO или Li2CO3 на воздухе. Она появляется здесь в виде желтого налета. Ей приписывается отчасти разъедание платины при накаливании Li2O. Хлористый Л. LiCl получается при действии хлора на Li, соляной кислоты на LiHO или Li2CO3 и пр. LiCl очень гигроскопичен; на воздухе он расплывается, в воде хорошо растворяется; 100 ч. воды, напр., при 0° растворяют 63,7 ч. его, при 80° - 115 ч. и пр. При выпаривании (при нагревании) растворов его происходит отчасти разложение с выделением LiHO и НСl, как для MgCl2. При выпаривании над серной кислотой получается гидрат LiCl+2H2O; известна и LiCl+H2O. LiCl растворим также в спирту. При красном калении LiCl плавится, при этом кислород воздуха частью разлагает его с выделением хлора и образованием окиси Л. или хлорокиси. Летучесть LiCl при накаливании больше NaCl и меньше КСl. Подобно другим хлористым соединениям щелочных металлов, LiCl дает двойное соединение с хлорной платиной Li2PtCl6 + 6Н2О. Оно растворимо в воде, в спирте и в смеси спирта с эфиром. Гюнц указывает на существование Li2Cl. Бромистый и йодистый Л. LiBr, LiJ получаются при разложении углекислого Л. Li2CO3 бромисто-водородной и йодистоводородной кислотами. Эти соли также очень гигроскопичны и также отчасти разлагаются водой и кислородом как и LiCl. Из них Lis наиболее растворим, за ним идет LiBr, и LiCl. Напр., 100 ч. воды растворяют при 0° LiJ - 151 ч., а LiBr - 143 ч. Фтористый Л. приготовляется тоже из LiCO2, в воде он мало растворим, с НF дает соединение LiFHF. Известны соли Л., отвечающие хлорноватой, бромноватой, йодноватой кислотам. Они очень гигроскопичны. Углекислый Л. Li2CO3 получается при насыщении pacтвоpa LiHO углекислотой, при действии на растворимые соли Л. углекислых щелочей и пр. В последнем случае лучше брать углеаммиачную соль, так как Li2CO3 очень упорно удерживает следы щелочей. Li2CO3 плавится при красном калении частью разлагаясь (по Тросту до 83%). В воде он мало растворяется (при обыкновенной темпер. 1 литр растворяет около 12 - 15 грм. соли); при нагревании растворимость уменьшается. В присутствии СО2 растворимость значительно возрастает; напр., в 1 лит. его тогда растворяется 52, 5 гр. Здесь выступает сходство с углекислыми солями щелочноземельных металлов. При кипячении Li2CO3 разлагает аммиачные соли подобно магнию; он растворяет мочевую кислоту и применяется в медицине. Двууглекислой соли для Li не известно с точностью, хотя, вероятно, образованием ее и обусловливается большая растворимость Li2CO3 в воде с СО2. Азотно-кислый Л. LiNO3 получается растворением Li2CO3 в азотной кислоте. Он очень гигроскопичен, легко дает пересыщенные растворы. При испарении растворов LiNO3 при 15° получаются кристаллы изоморфные с натровой селитрой. LiNO3 растворяется в спирту; при накаливании он разлагается до Li2O. Серно-кислый Л., Li2SO4, получается растворением Li2CO3 в H2SO4. В воде он хорошо растворяется, но с повышением темпер. растворимость падает; напр., 100 ч. воды при 0° раствор. 35,34 ч., при 20° - 34,36, при 100° - 29,24. При медленном испарении растворов серно-кислого Л. получаются кристаллы состава Li2SO4+H2O. Серно-кислый Л. дает двойные соли с серно-кислым калием, аммонием, но не дает соединений, отвечающих квасцам. Кислая серно-кислая соль Л. получается при растворении Li2SO4 в крепкой серной кислоте. Фосфорно-кислый Л., Li3PO4 получается при осаждении Li2SO4 фосфорно-натриевой солью, в присутствии некоторого количества NaHO и NH3 при нагревании. Он получается в виде кристаллов состава 2Li3PO4 +Н2О. 1 ч. безводной соли требует для растворения 2539 ч. воды или 3920 ч. аммиачной воды. В слабой соляной и азотной кисл. соль растворяется; растворимость ее в воде увеличивается в присутствии аммиачных солей, с которыми она дает двойные соединения и в присутствии СО2. Другие соли фосфорной кислоты не представляют особого интереса. То же можно сказать про соли борной и хромовой кисл., которые вообще растворимы в воде. Сернистый Л. Li2S получается при воcстановлении углем серно-литиевой соли. Li2S растворяется в воде, дает кислую соль LiHS, известны также многосернистые соединения Л. С азотом Li соединяется даже при обыкновенной температуре. Гюнц предложил применять Li для получения аргона из воздуха. Что касается отделения и количественного определения Л., то можно сказать следующее. От тяжелых металлов Li отделяется осаждением последних сероводородом или сернистым аммонием, от кальция, стронция и бария - пользуясь растворимостью серно-кислого и щавелевокислого Л., от магния - пользуясь растворимостью водной окиси Л. Калий отделяется от него благодаря нерастворимости хлороплатинита калия; что же касается отделения натрия, то пользуются растворимостью в смеси спирта и эфира LiCl или LiNO3. Для количественного определения применяется серно-кислая и фосфорно-кислая соль Л. Для полноты остается сказать несколько слов о способах получения на практике соединений Л. из природных материалов. Для этой цели служит главным образом лепидолит. Способов для извлечения оттуда Л. предложено много. Когда дело идет о приготовлении его в большом количестве, очень удобен способ Треста. 10 ч. измельченного лепидолита смешивают с 10 ч. углекислого бария, 5 ч. серно-кислого бария и 3 ч. серно-кислого калия. Массу сплавляют в тигле, при охлаждении она представляет два слоя: верхний образован сернокислыми солями лития, калия и бария, а нижний состоит из стекла. Так как это стекло очень трудно плавится, можно дать массе только несколько охладиться и слить верхний слой. Обработав массу водой, получают серно-кислый Л. в смеси с сернокислыми щелочами; их переводят в углекислые соли (осаждая уксуснокислым барием и прокаливая полученные уксуснокислые соли) и разделяют, пользуясь полной растворимостью Li2CO3. В этом способе BaS4 может быть заменен серно-кислым кальцием. С. Вуколов. Во врачебной практике применяется исключительно углекислый и бензойно-кислый Л. - белый порошок, который плавится при нагревании, а при охлаждении застывает в кристаллическую массу. Растворяется в 150 ч. горячей или холодной воды. Терапевтическое значение Л. зиждется на его свойстве давать растворимую соль с мочевой кислотой. По способности растворять мочекислые соли Л. превосходит калий и натрий. Указанными свойствами определяется терапевтическое значение этого средства. Употребление Л. приносит пользу при мочекислом диатезе, при подагре, при мочевом песке, при желчной колике и при катаральных состояниях слизистых оболочек. Некоторые врачи предпочитают назначать минеральные воды, богатые содержанием Л. (Bonifaciusquelle в Зальцшлирфе, Konigsquelle в Эльстере), так как в таком виде препарат лучше переносится желудком. Углекислый Л. следует прописывать в малых дозах (0,05 - 0,25 гр.) в большом количестве воды, еще лучше с зельтерской или содовой водой. Необходимо иметь в виду, что соли Л. оказывают не менее ядовитое действие на сердце, чем соли калия. Д. К.

Лития (от греч. Lith - усердная молитва) - в православном церковном богослужении часть всенощного бдения накануне праздников, следующая за ектенией, начинающейся словами: "Исполним вечернюю молитву нашу Господеви". Содержание молитв Л. указывает, что она получила свое начало по поводу общественных бедствий, постигавших Византию. И ныне Л., помимо предпраздничных всенощных, совершается в случаях общественных бедствий или при воспоминаниях о них, обыкновенно вне храма, соединяясь с молебном, а иногда и с крестным ходом. Особый род Л. установлен для моления об умершем, совершаемого при выносе его из дома, а также, по желанию его родственников, при церковном поминовении о нем во всякое другое время.

Литография - писание, черчение и художественное рисование на камне чернилами и карандашом особого состава, а также иглой, и производство на бумаге отпечатков написанного, начерченного или нарисованного таким образом (слово Л. употребляется также для обозначения эстампов, получаемых литографическим путем. "Литографом" называется рисовальщик на камне, а равно и техник, приготовляющий его к печатанию и производящий само печатание с него). Этот способ размножения рукописей и всякого рода чертежей и рисунков, составляющий одну из важнейших отраслей графических искусств, изобретен в 1796 г. Алоизом Зенефельдером , в Мюнхене, был впоследствии усовершенствован им самим и другими и постепенно вошел в употребление повсюду, как для торговых и практических целей, так и для чисто художественных задач. Он основан на неспособности воды смешиваться с жирными веществами - неспособности, обусловливающей собой то явление, что шлифованная поверхность известкового камня, на которой проведены черты или сделаны пятна жирными карандашом или такими же чернилами, принимает на себя, будучи предварительно увлажнена водой, жирную печатную краску только в тех местах, где находятся эти черты и пятна. Для литографирования служит камень особой породы, состоящий из углек. извести, с небольшой примесью углекислой магнезии. Лучшие сорта этого камня, отличающиеся плотностью сложения, мелкозернистостью в изломе и одноцветностью, добываются, главным образом, в Зольнгофене, на р. Альтмюле, в Баварии; они получаются также, но в кусках менее значительной величины, из Шатору и Дижона, во Франции, и из некоторых других мест. Желтоватые камни грубоваты и мягки, имеющие же перлово-серый цвет суть самые пригодные для тонких художественных работ. Камню дается вид четырехугольной плиты, толщиной от 1 до 6 дм., смотря по его величине; та его сторона, на которой предстоит литографировать, гладко шлифуется песком с водой (что делается в настоящее время при помощи особых шлифовальных машин), а затем, если намереваются работать на ней пером или иглой, полируется пемзой; в случае же, если предполагают рисовать на этой поверхности карандашом, она подвергается обработке мелким, но жестким песком или толченым стеклом, дабы получилось на ней "зерно", т. е. крошечные бугорки, разделенные между собой столь же маленькими углублениями. Буквы, ноты, географические карты и рисунки, подражающие исполненным пером, чертятся на камне топкими стальными перьями и так называемой химической тушью (в состав которой входят 4 части белого воска, 4 ч. шеллака, 2 ч. мыла, 1 ч. сала и 2 ч. сажи). При литографировании художественных рисунков предпочтительно употребляется особого рода карандаш (6 частей белого воска, 2 ч. шеллака, 2 ч. мыла, 4 ч. сала, 1 ч. мастики и 2 ч. сажи), причем наиболее темные места проходятся иногда пером или кистью с химической тушью. Вообще, для успешного черчения и рисования на камне требуется известный навык, но в особенности необходимо соблюдать большую осторожность и опрятность при работе: не прикасаться к камню ничем жирным, не кашлять и не чихать над ним, даже не дышать на него - во избежание пятен, которые могут явиться потом на оттисках. Та же предосторожность обязывает рисующего, если ему предварительно надо перенести контур своей композиции на камень посредством калькирования, не употреблять для этой операции ни промасленной прозрачной бумаги, ни порошка, заключающего в себе малейшие признаки жира. По окончательном исполнении чертежа или рисунка камень подвергают травлению, с целью удаления с него щелочей, заключающихся в литографском карандаше и чернилах, а именно обливают камень смесью азотной кислоты с водой, в которой распущено некоторое количество гумми-арабика, после чего тщательно обмывают чистой водой и, наконец, в предохранение от различных случайностей, покрывают раствором гумми в воде и дают последнему высохнуть. В таком виде камень поступает в руки печатальщика, который помещает его в горизонтальном положении на печатном станке специального устройства. Приступая к изготовлению оттисков с начерченного или нарисованного, печатальщик прежде всего смывает с камня нежной губкой предохранительное гумми, отирает его другой губкой, напитанной скипидаром, и снова проходит по нем едва влажной губкой с водой. Вслед за тем на камень наводится краска, сколь возможно равномерно, через прокатывание по нему деревянного валька, оклеенного фланелью и кожей; он оставляет краску только в тех местах, где ходили карандаш или перо рисовальщика, остальные же места поверхности камня не принимают краски. По ее наведении, на камень кладутся слегка влажный лист эстампной бумаги, долженствующий получить оттиск, и, поверх него, сухой макулатурный лист, и все это прикрывается деревянной рамой с натянутой на нее кожей. Затем механизм приводится в движение: камень проходит под массивным стальным валом, оказывающим на него надлежащее давление и заставляющим краску перейти с него на эстампную бумагу. После этого остается приподнять упомянутую раму, удалить макулатурный лист и, взявшись за углы оттиска, осторожно отделить его от камня. Точно таким же образом получаются второй, третий и последующие оттиски. По окончании печатания потребного количества оттисков, дабы сберечь литографированное на случай будущего употребления, камень покрывается так называемой предохранительной краской (2 части печатной краски, 2 ч. воска,. 1 часть мыла и 1 ч. сала) и затем раствором гумми в воде. Эти вещества обеспечивают камню пригодность к употреблению на многие годы. Кроме описанного способа литографирования употребляется - предпочтительно для издания музыкальных нот и географических карт - гравирование на камне вглубь, стальной иглой или алмазом. В этом случае полированная поверхность камня подготовляется так же, как и для обыкновенного литографирования, т. е. травится слабой азотной кислотой, обмывается чистой водой и покрывается раствором гумми. Затем, чтобы лучше видеть гравируемое, покрывают поверхность камня черным грунтом, состоящим из смеси 24 частей воды, 4 ч. сажи и 2 ч. гумми-арабика. При работе по такому грунту, достаточно, чтобы игла или алмаз царапали камень только слегка; оторванные ими частицы камня, в виде порошка, удаляются из штрихов нежной кистью. Когда гравирование окончено, затирают штрихи чистым льняным маслом и смывают черный грунт водой, в которой распущено некоторое количество гумми, через что вся поверхность камня делается белой, а начерченное на ней - черным. После этого переносят камень на печатный станок, втирают в штрихи краску полотняным тампоном, прокатывают по камню, для его очистки, вальц и, наконец, делают оттиски указанным образом. В первое время по изобретении Л., она представляла ту слабую сторону, что число доставляемых ею хороших оттисков было ограничено; однако, этот недостаток вскоре был устранен придуманным и затем усовершенствованным способом перевода литографированного с камня на другой камень: с готового камня печатают оттиск на тонкой бумаге, одна сторона которого покрыта высохшим слоем крахмального клейстера; помещают оттиск лицом вниз на чистый зерненный литографический камень, промазанный перед тем скипидаром, увлажают лист с нелицевой стороны мокрой губкой, прокатывают по нем в разных направлениях валек, обтянутый тонким сукном, или пропускают камень, вместе с листом, под прессом, после чего снимают с камня лист, который оказывается чистым, так как напечатанное на нем целиком перешло на камень. Для того, чтобы последний мог давать оттиски, остается травить его и, вообще, подготовить к печатанию, как обыкновенно подготовляются литографированные камни. Таким образом можно действовать не одним, а несколькими камнями и получать удовлетворительные литографические эстампы в каком угодно числе экземпляров. Литографический перевод служит также средством размножения копий с гравюр на меди, свежеотпечатанные экземпляры которых могут столь же хорошо передавать камню свою краску и достаточно точно воспроизводиться в получаемых с него отпечатках. Наконец, перевод во многих случаях избавляет чертящего или рисующего от необходимости работать непосредственно на камне: это можно делать на вышеупомянутой крахмаленой бумаге, которая потом накладывается на камень и, будучи промочена водой, передает ему исполненное на ней жирными, так наз. автографическими чернилами или карандашом. Такой прием перевода применяется в особенности при литографировании рукописей и рисунков пером, не требующих большой тонкости. В больших литографических заведениях с успехом употребляется еще один облегченный способ литографирования, изобретенный в недавнее время И. Эберле и состоящий в следующем: перевод или рисунок пером на камне подвергается слегка травлению, промывается скипидаром и тщательно намазывается, при помощи валька, обыкновенной черной печатной краской; затем дают камню высохнуть и насыпают на него мелкого порошка канифоли, который, вслед за тем, сметается прочь с помощью ваты или талька; частицы канифоли пристают к камню только там, где находится краска, прочие же места остаются свободными от них. После этого, с помощью особой, приспособленной к тому лампы, нагревают поверхность камня, через что уничтожается малейшая ее влажность, и краска, сплавившись с канифолью, образует вещество, непроницаемое для крепкой водки (смешанной с раствором гумми-арабика), которой потом травится камень. Таким образом получается на последнем выпуклое изображение, дающее гораздо большее количество отчетливых отпечатков, чем при обыкновенном способе литографирования, и весьма удобное при работе скоропечатной машиной, изобретение которой вообще значительно облегчило производство эстампов в большом количестве экземпляров. Печатать с камня можно не только черной, но и какой угодно цветной краской. Эта возможность дала начало особому роду Л., называемому хромолитографией, - искусству производить эстампы многоцветные, в подражание акварельным рисункам и картинам, писанным масляными красками (производство хромолитографических подражаний живописи масляными красками называется также олеографией). Хромолитография, усовершенствованная французскими, немецкими и английскими техниками, в настоящее время доведена до высокого совершенства и применяется в обширных размерах к удовлетворению как чисто художественных задач, так и промышленных целей, доставляя не только копии с различных произведений искусства, но и торговые этикеты, бросающиеся в глаза объявления о товарах и увеселениях, украшения для конфет и коробок, народные картинки и т. п. Хромолитографское производство, в сущности, ничем не отличается от обыкновенного литографского, кроме большей сложности процесса. Имея перед собой акварель или картину, подлежащую воспроизведению в хромолитографии, художник прежде всего мысленно разлагает ее краски на отдельные цвета, совокупностью которых достигнут представляемый ею эффект, и распоряжается о заготовлении количества литографических камней, соответствующего числу этих цветов, причем, чем сложнее колорит оригинала и чем изящнее должно быть его воспроизведение, тем больше требуется камней. Затем, сделав на бумаге контурный рисунок оригинала, художник переносит его, посредством перевода, на каждый камень и приступает к дальнейшей работе, наглядное понятие о которой лучше всего может дать прилагаемая таблица. Для хромолитографирования изображенной на ней картинки взято девять камней. По переводе на них контура, на первом из них литографированы обыкновенным способом только те части, в которых на оригинале имеется розовато-красный, телесный тон, на втором камне - только желтый тон оригинала, на третьем - только коричневый и т. д., до девятого камня, воспроизводящего темно-серый тон. Печатание производится последовательно со всех камней, так что один и тот же листок эстампной бумаги сначала накладывается на 1-ый камень, на который наведена телесная краска, потом переходит на 2-ой камень и воспринимает от него желтую краску и т. д., пока, наконец, после печатания своего на 9-м камне, не превращается в совершенно готовую картинку. Между двумя, следующими друг за другом, печатаниями должно проходить некоторое время, достаточное для того, чтобы самый оттиск и краска на нем успели высохнуть. Другое условие, необходимое для успешного печатания хромолитографий, состоит в накладке эстампа на разные камни наиточнейшим образом, т. е. так, чтобы контур рисунка в оттиске с одного камня ложился на другой камень черта в черту с имеющимся на нем контуром. Малейшее несоблюдение этого условия производит неприятные пробелы и пятна в колорите эстампа и сильно вредит его полному сходству с оригиналом. По изобретении фотографии, область литогр. производства расширилась фотолитографией, или способом переносить светописные изображения на камень и размножать их печатанием с него. Однако, этот способ, в простейшем своем виде, почти совсем вышел из употребления, по крайней мере для художественных работ, и уступил свое былое господство фототипии. Зато соединение фотографии с хромолитографией, впервые испробованное братьями Бурхардами, в Берлине, уже успело дать блестящие результаты и с пользой применяется преимущественно при производстве географических карт и планов. Первые шаги Л., после ее возникновения, были робки и медленны. Сам изобретатель ее, Зенефельдер, вначале не предугадывал ее важности как средства для популяризации художественных произведений. Он беспрерывно трудился над усовершенствованием своего открытия, придумывал лучшие составы литогр. карандашей и чернил, делал опыты печатания несколькими красками, золотом и серебром, пытался заменить тяжелый и неудобный при манипуляциях камень легковесным картоном, покрытым каменновидной массой, издавал трактаты и статьи о технической стороне дела, но в первое время ограничивался литографированием рукописей и музыкальных нот. К тому же это был человек непрактичный, не умевший извлечь для себя пользу из своего открытия; он позволил перехватить его другим и, после неудач в основании литографических заведений в Мюнхене, Оффенбахе, Лондоне, Вене и, наконец, в Париже, ум. в бедности, почти забытым, в то время, когда его конкуренты благоденствовали и пожинали лавры. Артистическая Л. стала на прочную почву прежде всего во Франции, хотя художники последней, в особенности граверы, вначале смотрели на нее косо, как на недостойную соперницу гравирования на меди. Интерес к ней начал распространяться в парижской публике со времени возвращения Бурбонов (1815), благодаря стараниям гр. Ластейри, Энгельмана и Дельпека. Устроив литографические заведения, они сумели приохотить к рисованию на камне, как к приятному развлечению, многих любителей и любительниц из высшего круга и привлечь в сотрудники к себе искусных рисовальщиков и выдающихся живописцев того времени. Литографированные эстампы стали все более и более расходиться в публике, появляясь то отдельными листами, то в виде альбомов и кипсеков, то в приложении к сатирическим и модным журналам, причем техника их производства постепенно совершенствовалась и обогащалась новыми приемами. Своего апогея художественная Л. достигает во Франции в 1830 - 48 гг., в которые лучшей литографической печатней в Париже делается заведение Лемерсье, основателя известной фирмы, существующей и поныне. После этого времени для Л., по крайней мере для одноцветной, наступает упадок. Хотя некоторые художники, в том числе и очень искусные, продолжают передавать свои или чужие композиции в рисунках на камне, однако, интерес к работам этого рода все более и более утрачивается в публике вследствие появления новых, автоматических способов размножения изображений, сначала фотографии, а потом фототипии и гелиогравюры. Но эти способы еще не могут заменить хромолитографии, которая поэтому все более и более улучшается и находит многостороннее применение. В цветущий период Л. между французскими художниками снискали себе известность особенно даровитых рисовальщиков на камне Жерико, Гро, К. Верне, О. Верне, Лами, Марле, Шарле и Раффе (преимущественно прославлявшие в своих произведениях величие Наполеона I и доблесть его армии), Тейлор, Фрагонар, Пико, Бонингтом, Э. Делакруа и Буланже (изображавшие композиции в духе романтизма), Виньерон, Пигаль, Л. Буайльи, Л. Моннье, Травье, Мартине, Филиппото, Домье и Гаварни (карикатуры и сцены общественной и народной жизни), А. Девериа (костюмы и интимные жанры), Жигу и Греведон (портреты и женские головки), Изабе, Гюе, Ж. Дюпре, Рокеплан и Доза (пейзажи), Мульерон, Сюдр и Сируи (воспроизведения картин других художников). В Германии, хотя она и была родиной Л., это искусство никогда не достигало той свободы, разнообразия и художественной оригинальности, как во Франции, и если в столетней его истории встречается несколько талантливых немецких рисовальщиков на камне, то они бессознательно отражают в своих работах французское влияние. Долго, до самых 1850 гг., призванием Л. у немцев было главным образом удовлетворение практическим и коммерческим потребностям, да популяризирование памятников искусства, собранных в музеях. Выдающимися деятелями в последнем направлении были Фр. Пилоти и Леле в Мюнхене (издатели сборника снимков с картин мюнхенской пинакотеки и шлейсгеймской галереи), Стрикснер, в Штуттгарте (издат. тамошней галереи), Фр. Ганфштенгль, в Дрездене (великолепно издавший дрезденскую галерею) и Симсон (издавший берлинскую галерею). Работая для их изданий, многие художники отлично усваивали себе технические приемы рисовки на камне, но охота передавать ему свои собственные композиции усилилась в среде немецких живописцев лишь тогда, когда французы уже заметно стали охладевать к подобному занятию. В 1851 г. впервые появляется альбом с оригинальными Л. выдающихся дюссельдорфских художников; с того времени входит в обычай издавать подобные кипсеки не только в Дюссельдорфе, но и в Мюнхене и других артистических центрах Германии, а также в Вене. Из числа немецких и австрийских художников, наиболее отличившихся в рисовании на камне, следует назвать обоих Ахенбахов, Кампгаузена, Т. Гоземана, Гезельшапа, Вебера, А. Менцеля, Агриколу, Лаллемана, Шнорра, Риттера, Пергеля, Ридера, Эйбля и некот. др. В Швейцарии, А. Калам составил себе известность столько же литографированными видами этой страны, сколько и картинами. Движение Л. в Бельгии и Голландии представляет много аналогичного с происходившим в Германии, т. е. более или менее очевидное подчинение французскому влиянию и численное преобладание копировальщиков перед литографами рисунков собственного сочинения. В 1818 - 30 гг., Бургграф и Девасм, в Брюсселе, выпускают в свет ряд портретов, рисованных Экгоутом и Вербукговеном. В 1829 г. кружок брюссельских художников предпринимает издание галереи кн. Аремберга. Правительственное издание гаагского музея, начатое в 1818 г. и оконченное в 1833 г., дает возможность образоваться многим искусным рисовальщикам на камне в Голландии. В Англию Л. была занесена в 1800 г. самим Занефельдером, пытавшимся, вместе с Ф. Андре, основать в Лондоне мастерскую для нее, и в начале называлась полиавтографией. В следовавшее затем десятилетие, ее горячим приверженцем и пропагандатором среди англичан явился Аккерман; но она привилась на английской почве несравненно слабее, чем во Франции, и не могла победить пристрастие публики к излюбленным ею гравюре на стали, офорту и акватинте. К ней прибегали больше всего при издании эфемерных сатирических листов, политических карикатур, сцен лошадиного спорта и общедоступных портретов современных знаменитостей. В России Л. введена в 1818 г. чиновником министерства иностранных дел бар. П. Шиллингом, который был командирован в Мюнхен специально для ее изучения, с тем, чтобы потом можно было пользоваться ею при копировании деловых бумаг. Первое частное литографическое заведение в СПб. было открыто, в 1820-х гг., Давиньоном. Около этого времени пользовались у нас большим почетом бойкие литографии А. Орловского (фигуры казаков и других всадников и сцены уличной жизни), печатанные, однако, преимущественно в Париже. Распространению знакомства с Л. в нашем отечестве много способствовало в 1830 - 40-х годах спб. общество поощрения художеств, заказывавшее молодым артистам, под руководством А. Венецианова, литографировать избранные картины Эрмитажа и некоторые произведения русской живописи и издававшее их работы на свой счет. Впоследствии лучшими заведениями, из которых выходили художественные Л., были принадлежавшее П. Пти (издавшему эрмитажную картинную галерею в рисунках группы художников, приезжих из Франции), фирма Дарленга и доныне существующее заведение А. Э. Мюнстера (издателя "Портретной галереи русских деятелей", у которого, сверх того, печатались первые восемь лет превосходного "Русск. художественного листка" В. Тима). - Ср. A. Senefelder, "Lehrbuch der Lithographie" (1819; 2 изд., 1827); журнал Изермана: "Lithographia" (Гамбург, 1861 и cл.); Weishaupt, "Das Gesamtgebiet des Steindrucks" (5 изд., Вена, 1875, с атл.) и Н. Bouchot, "Le lithographie" (один из томов "Bibliotheque d'enseignement des beauxarts", изд. А. Кантеном). А. С - в.

Литургика - название одной из богословских наук, имеющей своим предметом учение о христианском церковном богослужении, в котором первое место занимает литургия. Обыкновенно Л. делится на общую и частную. Первая рассматривает богослужение как институт или учреждение вообще, излагает теоретические его основания, рассказывает историю его происхождения и развития, говорит о составных частях богослужения - таинствах, молитвах, песнопениях, чтении св. Писания, поучениях и о символических действиях, их сопровождающих, о совершителях богослужений - священнослужителях и церковнослужителях, о временах и местах совершения богослужений, о священных изображениях и одеждах, о богослужебных сосудах и книгах. Л. частная имеет своим предметом отдельные чинопоследования, повседневные - вечернее, утреннее, дневное (литургия), - присвоенные праздникам и постам, таинствам и т. п. Л. вообще и в особенности Л. православная - наука всецело археологическая, почему она часто носит назв. "церковной археологии". Частная Л., в смысле археологии, менее обработана, чем общая, отчасти по недостатку древних свидетельств об отдельных богослужениях, отчасти по причине едва начинающегося изучения этих свидетельств, особенно древнерусских. Первоисточники православной Л.: Кирилла Иерусалимского, "Огласительные и тайноводственные поучения"; Дионисия Ареопагита, "О церковной иерархии"; Софрония, пaтpиapxa иерусалимского (умер в 644), "О божественном священнодействии"; Германа, патриарха константинопольского (умер в 740), "Созерцание предметов церковных". Все эти сочинения имеются в русск. переводе (в приложениях к журналу "Христианское Чтение" за 1855 - 1867 гг.). После них особенно важное значение для Л. имеют: Goar, "Eucologion, sive rituale Graecorum" (1647); Renaudot, "Liturgiarum orientalium collectio" (1715 г.; по этой книге главным образом составлено русское издание "Собрание древних литургий", СПб., 1872 - 1874); Assemani, "Codex liturgicus ecclesiae universae" (1749); Binghamus, "Origines, sive antiquitates ecclesiae" (Галле, 1755 - 58; русск. переделка Ветринского, "Памятники древней христианской церкви", 1830). Самый подробный перечень сочинений западной литературы по церковной археологии см. в соч. аббата Martigny: "Dictionnaire d'archeologie chertienne" (Париж, 1887 г.). Лучшие новейшие системы Л. в западной литературе - Шмидта и Люфта, в русской литературе: "Новая Скрижаль", архиеп. Вениамина (последнее изд. 1870 г.), "изъяснение литургии" Дмитревского, "Толкование на литургию, - на паремии" (1881 - 94 гг.) Виссариона, еписк. костромского. Курсы Л. на рус. языке имеются лишь в размерах семинарских учебников (Альхимовича, 1891 г.; Смолодовича, 1869 г.; Петра Лебедева, 1893 г.). Главные монографии: Ф. Смирнов, "Богослужение апостольского времени" (1873) и "Богослужение со времени апостолов до IV в." (1874); Н. Одинцов, "Порядок общественного и частного Богослужения в древней России до XVI в. (СПб., 1881); А. Дмитриевский, "Богослужение русской церкви за первые пять веков" (критика предыдущего сочинения - в "Прав. Собеседнике", 1883); "Богослужение в русск, церкви в XVI в." (Казань, 1883). См. указатели к духовным журналам, в отделе Л. И. Б - в.

Литургия (от litoV - общий и ergon - дело) - название главнейшего из христианских богослужений, существующего, хотя и не в одинаковом виде и значении, у всех христианских вероисповеданий и выражающего главные идеи христианского миросозерцания и главные цели христианской церкви. Л. установлена самим Иисусом Христом на Тайной вечере. Из 1-го послания к коринфянам видно, что при апостолах Л. соединялась с "вечерями любви" или агапами . Во времена Иустина (полов. II в.) такое соединение более не существовало. О содержании Л. апостольских времен известно лишь (Ефес. V, 18, Колос. III, 16), что в состав ее входили чтение св. Писания Ветхого Завета, пение псалмов, священных песней ветхозаветных и песнопений собственно христианских, поучения (1 Кор. глава XIV) и молитвы (Деян. II, 42). Состав и порядок первобытной Л. определялись усмотрением предстоятеля, который, по выражению Иустина, возносил молитвы и благодарение "так долго, как мог" и "сколько позволяло время"; писанных книг при богослужении не было. Даже в IV в. молитвы Л. импровизировались, о чем свидетельствуют Амвросий Медиоланский и Епифаний Кипрский. Лишь карфагенские соборы 397 и 407 г. постановили, чтобы "новые молитвы" не употреблялись на Л., пока не будут рассмотрены соборами. И в первые века христианства, однако, неизменно сохранялась апостольская основа или общая схема Л. Из писаний апостольских (Деян. II, 42 - 46, XX, 7 - 12; Иак. II, 1 - 9; 1 Кор. X, 14 - 22, XI, 18, XIV) видно, что Л. совершалась уже тогда "по чину", хотя этот чин не был написан, а сохранялся в устном предании. Существует предание, принимаемое всей церковью, что первые чинопоследования Л. составлены были апостолами Иаковом (для церквей иерусалимско-антиохийских) и Марком (для церквей египетских). Если известные ныне под их именами Л. и не принадлежат этим апостолам в целом своем составе, тем не менее несомненно, что многое в них апостольского происхождения. Ближайшей к апостольскому прототипу формулой Л. некоторые ученые считают древний список Л. абессинской, относимый к половине II в. С начала II в. историю развития Л. можно проследить уже по датированным памятникам письменным, каковы сочинения Игнатия, Иустина, Климентов римского и александрийского, Иринея, Оригена, Корнелия римского, Киприана карфагенского и др. У Иустина в 1-й апологии находится уже заметное разграничение "Л. верных" от "Л. оглашенных". Во времена Иринея и Оригена (174 - 254) состав Л. обозначается еще яснее. Весьма древнего происхождения Л. "апостольских постановлений", содержащаяся в VIII-й их книге; за исключением одной арианской вставки и упоминания об иподиаконах, относящихся к IV в., она относится к III в., а может быть и к более раннему времени. После II в. Л. значительно расширяется в объеме: увеличивается число чтений из св. Писания; в первую часть Л., получающую название Л. оглашенных, включаются особые молитвы о каждом классе оглашенных и кающихся; вследствие вступления в церковь большого числа лиц научно и ораторски образованных, молитвы евхаристийные становятся и обширнее, и изящнее (о древнейшей Л., до IV в., см. Ф. Смирнов, "Богослужение в век апостольский", Киев, 1873, и "Христианское богослужение в первые три века", К., 1874). В эпоху церковной централизации (IV в.) сознана была необходимость пересмотра поместных литургий и составления одной определенной редакции Л. если не для всей церкви, то для каждого отдельного патриархата. Этим делом занялись, на Востоке, Василий Великий, подвергший пересмотру и сокращению общеупотребительную дотоле в патриархатах иерусалимском и антиохийском древнюю Л., носившую имя ап. Иакова, и Иоанн Златоуст, значительно сокративший Л. Василия Вел. (преимущественно ее евхаристийные молитвы), а на Западе - Амвросий Медиоланский, папы Лев Вел., Геласий и Григорий Двоеслов. Сокращая существовавшие чинопоследования Л. и отчасти вводя в их состав новые молитвы, названные отцы церкви оставляли их неприкосновенными в главных их составных частях. Хотя редакции Л., сделанные отцами церкви, получили особенный авторитет и значение, тем не менее во многих местностях, удаленных от церковно-административных центров, сохранились в большей или меньшей степени прежние национальные редакции Л., которые и развивались с течением времени самостоятельно. Таковы Л. галиканская, испанско-готская и др. Западные Л., даже римская до Геласия, были подражаниями Л. греческим; в первые два века даже язык Л. западной был большей частью не лат., а греческий. Это объясняется тем, что на Западе до конца II в. не было даже Библии на латин. языке, а также тем, что самое христианство в зап. странах было насаждено греками и большая часть епископов на Западе в первые два века были греки по происхождению. Даже Григория Двоеслова, который придал римской Л. особый западный характер, обвиняли в пристрастии к Л. восточной. Ни Л. Василия Вел., ни Л. Иоанна Златоуста не сохранились до нашего времени в том виде, в каком вышли из рук своих составителей. Бесчисленные списки их, иногда весьма древние (Барберинов список - VIII в.), несомненно представляют много пропусков и вставок. Л. Василия Вел., сделавшись общеупотребительной у греков, была принята также церквами всей римской Азии, перешла в Александрию, к коптам, а затем к "эфиопам", в переводах на местные языки. У всех негреческих народов она приняла в свой состав много молитв, в редакции Василия не существовавших, а принадлежавших Л. Иакова, Марка и др. Попытка восстановить подлинный текст Л. Златоуста по некоторым местам его проповедей, в которых содержатся выдержки из чина Л., не имеет оснований, так как эти проповеди Златоуста относятся к антиохийскому периоду его служения, а Л. составлена им уже в бытность его в Константинополе. Во всяком случае Л. Златоуста есть переработка одной из Л. типа иерусалимско-антиохийских, всего вероятнее - Л. Василия Великого. Церковь приняла Л. Златоуста в ее позднейшей редакции как окончательный вид Л., под именем Л. константинопольской, сохранив, впрочем, право изменения несущественных частей ее применительно к обстоятельствам времени. С VI в. начинается новый период в истории Л. Церковно-богослужебной внешности в это время стали придавать символическое значение, соединяя с каждым обрядом и каждой принадлежностью богослужения аллегорический смысл. Прежде всего результатом такого стремления было установление проскомидии, в современном ее значении. Так как класс оглашенных в это время значительно уменьшился в составе, да и в соблюдении тайны больше надобности не было, то незачем было совершать проскомидию лишь после Л. оглашенных, по выходе их из храма, как было дотоле; она становится первой, начальной частью Л. В VII в. у Софрония и в VIII в. у Германа проскомидия имеет уже почти тот вид, как и в наше время, и каждое ее действие получает аллегорическое значение. Просфора, из которой извлекается "агнец", изображает Пресв. Богородицу; нож, которым он извлекается, означает копие, которым было прободено ребро И. Хр.; покров над дискосом знаменует плащаницу, которой обвито было тело И. Хр. по снятии с креста и т. д. Совершать проскомидию мог сначала дьякон, без участия священника. Л. оглашенных в это время слилась в один состав с Л. верных; она начиналась уже так, как начинается ныне. В 536 г., после второго антифона, вставлен был тропарь: "Единородный Сыне...". Малый вход был уже не просто изнесением евангелия для его чтения среди церкви, а символическим действием, знаменующим крещение И. Хр. или Его явление в мир. Песнь: "Святый Боже..." поется с 438 г. Вместо поучения после евангения, как было прежде, явилась сугубая ектения, а за ней - ектения об оглашенных, та же, что и в наше время. Вся эта часть Л., от малого входа и до великого, получает символическое значение, изображая трехлетнюю проповедь И. Хр. Великий вход предваряется херувимской песнию, внесенной в состав Л. при Юстине Младшем. Чем дальше, тем больше обозначается нынешний состав Л. Чтение символа веры введено в 510 г., пение "Достойно есть яко воистину... " - с 980 г., пение "Да исполнятся уста наша" - с 620 г. В XIV в. патриархом Филофеем редакция Златоустовой Л. установлена окончательно, и в этом виде перешла в Россию при митр. Киприане. Незначительные прибавления и изменения в чине Л. продолжались, однако, и в последующее время. Начиная с XVI в., когда в первый раз ученые стали заниматься собиранием и изданием древних национальных Л., а также их ученой обработкой, их собрано большое множество. Одних сирийско-яковитских Л. Ренодо насчитывает до 30, а Ниль - до 40. Ряд их изданий начинается трудом Памелия (умер в 1587): "Missale ss. patrum latinorum". Подробный перечень других трудов см. в монографии профессора А. Л. Катанского: "Очерк истории древних национальных Л. Запада" (в "Христианском Чтении", 1868 - 70 г.). Метод издания Л. у ученых неодинаков. Одни предпочитают хронологический порядок, другие - топографический, т. е. по местностям или церквам, третьи - по внутреннему сродству Л. Последний метод является господствующим; ему следуют pyccкиe издатели "Собрания древних Л. " (СПб.: 1874 - 78). Все известные тексты Л. делятся, по этой системе, на пять групп: 1) Л. иepyсалимско-антиохийские (Л. "апостольских постановлений", греческая и сирская ап. Иакова, Барберинов список Л. Василия Вел. и Златоуста, сирская Л. Василия и Л. Григория, просветителя Армении); 2) Л. александрийские (Л. эфиопского текста "апост. постановлений", Л. св. Марка, коптская - Кирилла Александрийского, общая абиссинцев и др.); 3) Л. месопотамские (ап. Фаддея и Марка, Л. Нестория и др.); 4) Л. западные греческого типа (галльская и испаноготская, галликанская позднейшая, медиоланская и др. ) 5) Л. западные римские (миссы пап Геласия и Григория Великого, Л. триентского собора - нынешняя Л. римской церкви). Чинопоследование Л., употреблявшееся в римской церкви в первые четыре века, доселе остается неизвестным. Некоторые памятники этого рода, издававшиеся римскими богословами под именем Л. ап. Петра или выдаваемые за первоначальную Л. римской церкви, при ближайшем рассмотрении оказались вовсе не принадлежащими к четырем первым векам. Не сохранилось даже таких памятников, из которых можно было бы видеть по крайней мере основу или схему древней апостольской Л. Рима. Но мнению Мабильона, Моне, Бунзена и др., такие памятники существовали, но утратились во время вторжения варваров в Италию в V и VI вв., или же были вытеснены позднейшей римско-католической литературой, составлявшейся под сильным влиянием личного творчества римских первосвященников. Древнейшие подлинные Л. римской церкви находятся в сакраментариях пап Льва Beликого и Геласия I, умершего около 495 г.; первый издан в 1735 г. Бланхинием, по списку VIII в., второй - в 1680 г. Томазием. Ближайшим прототипом современной римской Л. служит Л. сакраментария папы Григория Вел. (умер в 604). Григорий, прежде чем стать папой, долго находился в Константинополе; этим объясняется внесение им в Л. некоторых дополнений и изменений, заимствованных из Л. иерусалимской и константинопольской. Сделавшись общеупотребительным не только в римской, но и во всех почти западных церквах, сакраментарий Григория нигде, однако, не сохранился в своем первоначальном виде (лучшее издание его - Мураториево, 1748). Уже в VIII в. многое в Л. Григория опускалось, многое прибавлялось, вследствие появления ересей, установления новых праздников и др. причин. С XI в., вследствие установившегося обычая совершать евхаристию на опресноках, в римской Л. не осталось и следов тех приготовительных над священным хлебом действий и молитв, которые издревле совершались на Востоке в проскомидии. Появились различные чинопоследования миссы: для пап, для епископов разных степеней, для аббатов и простых священников, мисс приходской и соборной, обетной и поминальной, мисс тайных, мисс, совершаемых на престолах обыкновенных и привилегированных, и т. д. Ко времени реформации пересмотр чинопоследования Л. оказался необходимым, и триентский собор (1563) поручил это дело папе. Образованная в Риме комиссия составила новый миссал, который буллой папы 1570 г. сделан был обязательным для всей римско-католической церкви (за исключением тех стран, где местная Л. оставалась неизменной в течение 200 лет). Окончательно чин римско-католической Л. исправлен при Урбане VIII, в 1634 г., и с тех пор существует без изменений до настоящего времени. Текст этой Л. издается в Missale romanum и существует в русском переводе, напр. в книге Бобровницкого: "О происхождении и составе римско-католической Л." (Киев, 1873). Кроме разностей догматических (учение об опресноках и учете о моменте пресуществления Св. Даров), католическая Л. отличается от православной еще составом молитв, порядком чтений из св. Писания и богослужебными обрядами. У католиков нет священной губки, копия, звездицы, лжицы; на престоле нет евангелия; вместо антиминса на престоле имеется лишь corporale - простой плат, который только благословляется (benedicitur), а не освящается (consecratur). Облачения священнослужителей имеют почти то же значение, что и в церкви православной, но они другого покроя и могут быть только пяти цветов: белого, красного, фиолетового, зеленого и черного. Вообще католическая Л. значительно короче православной, состоя лишь из двух частей: в первую входят молитвы приготовительные к священнодействию (introitus), стихи из псалмов, исповедь священника, великое славословие, чтение апостола, евангелия и символа веры, молитвы, составляющие так называемые "предварение канона" Л.; вторую часть составляет самый "канон" миссы - молитвы освящения даров и причащение. Из древних Л. одна ныне существует одинаково в обеих церквах - западной и восточной; это - "литургия преждеосвященных даров" (htwn prohgiasmenwn leitourgia - missa praesanctificatorum), известная у нас также под именем Л. Григория Двоеслова. Первоначальное составление ее некоторыми восточными писателями приписывается папе Григорию Великому, а западными большей частью усвояется Востоку и относится во всяком случае к глубокой древности, ко времени постоянного, близкого общения церквей Востока и Запада. Для азиатских церквей она была редактирована Василием Вел. В 615 г. на Востоке в состав ее внесена песнь "Ныне силы небесныя...". Дальнейшее редактирование ее на Востоке приписывается Герману, патриарху константинопольскому (VIII в.), а нынешний ее состав - константинопольскому патриарху Филофею (XIV в.). В VII в. она появилась на Западе, в виде, сходном с тогдашней ее восточной редакцией, в сакраментарии папы Григория Великого (который узаконил совершать ее один раз в год - в великую пятницу, что соблюдается в катол. церкви и доселе). Как видно из самого названия, Л. преждеосвященных даров есть такая Л., на которой для причащения предлагаются Св. Дары, освященные уже раньше, на предшествовавшей Л., в виду необходимости устранить радостную торжественность полной Л., неудобную в дни поста и покаянной скорби. К Л. преждеосвященных даров присоединяются ныне богослужения, известные под именем "часов" - 3-го, 6-го и 9-го, с "изобразительными" и вечерней, причем в последних сделаны некоторые дополнения (см. "Л. преждеосвященных даров", Москва, 1850). Л. в православной церкви может быть совершаема каждый день в году, кроме определенных церковными правилами изъятий; обыкновенно совершается Л. Иоанна Златоуста. Л. преждеосвященных даров установлено совершать в известные дни четыредесятницы. Л. Василия Великого совершается десять раз в году - в пять первых воскресений великого поста, в великий четверток, в великую субботу, накануне Рождества Христова и Богоявления и в день памяти Василия - 1 января. Л. может быть совершаема лишь в храме, и только в исключительных случаях - в обыкновенном доме, но не иначе, как на антиминсе. Она не может быть совершаема никем, кроме епископа или священника. Все многочисленные церковные постановления относительно Л. и Св. Даров изложены в "Учительном известии", печатаемом в конце "Служебника", и в целом ряде дополнительных и разъяснительных к нему указов. Гражданскими законами на время Л. запрещается торговля в питейных домах. Н. Б - в.

Лихтер - палубное, трехмачтовое, плоскодонное судно для разгрузки и догрузки судов при переходе через бар или мелкое устье реки.

Личность (философ.) - внутреннее определение единичного существа в его самостоятельности, как обладающего разумом, волей и своеобразным характером, при единстве самосознания. Так как разум и воля суть (в возможности) формы бесконечного содержания (ибо мы можем все полнее и полнее понимать истину и стремиться к осуществлению все более и более совершенного блага), то Л. человеческая имеет, в принципе, безусловное достоинство, на чем основаны ее неотъемлемые права, все более и более за ней признаваемые по мере исторического прогресса. Бесконечное содержание, потенциально заключающееся в Л., действительно осуществляется в обществе, которое есть расширенная, или восполненная, Л. так же как Л. есть сосредоточенное или сжатое общество. Развитие лично-общественной жизни проходит исторически три главные ступени: родовую, национально-государственную и универсальную, причем высшая не упраздняет низшую, а только видоизменяет ее; так, с установлением государственного порядка вместо родового быта кровная родственная связь лиц не теряет своего значения, а только перестает быть принципом самостоятельных и обособленных групп (родов), ограничиваясь лишь частным или домашним союзом семейным, не имеющим уже ни внутренней юрисдикции, ни права кровавой мести. Началом прогресса от низших форм общественности к высшим является Л., в силу присущего ей неограниченного стремления к большему и лучшему. Л. в истории есть начало движения (динамический элемент), тогда как данная общественная среда представляет консервативную (статическую) сторону человеческой жизни. Когда Л. чувствует данное общественное состояние в его консерватизме как внешнее ограничение своих положительных стремлений, тогда она становится носительницей высшего общественного сознания, которое рано или поздно упраздняет данные ограничения и воплощается в новых формах жизни, более ему соответствующих. Разумеется не всякое столкновение Л. с обществом имеет такое значение; есть существенное различие между преступником, восстающим против общественного порядка в силу своих злых страстей, и историческим героем как Петр Великий, сознающим и создающим в замен старого новый порядок жизни, хотя между такими крайними проявлениями личной силы есть точки соприкосновения и промежуточные звенья, вследствие чего коренное различие не всегда ясно представляется обеим сторонам и возникают трагические положения в истории. В родовом быту за Л. признается действительное достоинство и права лишь в силу принадлежности ее к данному роду. Те лица, которые впервые замечают несоответствие этого положения внутреннему значению Л., становятся носителями сверхродового сознания, которое сейчас же стремится к воплощению в новых общественных формах: эти лица собирают вольные дружины, основывают города и целые государства. В пределах государственного порядка, при котором человеческая жизнь разделяется на частную или домашнюю и всенародную или публичную, Л. имеет более свободы в первой и более широкое поприще во второй (сравнительно с родовым бытом, где эти две сферы находятся в слитном состоянии). Тем не менее и государство, как союз национально-политический, не может представлять собой окончательное осуществление и удовлетворение Л. в ее безусловном значении. Совершенным восполнением Л. может быть только общество неограниченное или универсальное. Впервые носительницей универсального сознания Л. человеческая выступает в буддизме - первой религии, возвысившейся над национальнополитическими разделениями и обращавшейся ко всем людям; вместо национальных богов абсолютное значение приписывается святому мудрецу, собственным личным подвигом освободившемуся от всех условий действительного бытия и проповедующему такое освобождение всем тварям. Здесь, таким образом, безусловное значение Л. понимается отрицательно, как полное упразднение всякой объективной среды (Нирвана). Развитие гуманитарной культуры в классическом мире (особенно греческая философия) создает для Л. новую, чисто идеальную среду; высший представитель человечества - философ - сознает свое безусловное значение, поскольку он живет в истинно сущем умопостигаемом мире идей (платонизм) или всеобъемлющей разумности (стоицизм), презирая кажущийся мир преходящих явлений. Но это ограничение истинной жизни одной идеальной сферой требует практически такого же самоотрицания действительного живого человека, какое проповедуется буддизмом. Положительное утверждение своего безусловного значения Л. находит в христианстве, как откровении совершенного Лица - богочеловека Христа - и обетовании совершенного общества - Царства Божия. Задачу христианской истории составляло и составляет воспитание человечества для перерождения его в совершенное общество, в котором каждая Л. находит свое положительное восполнение или действительное осуществление своего безусловного значения, а не внешнюю границу для своих стремлений. Изначала с возникновением универсального сознания Л. мы находим в истории стремление к созданию сверхнародных организаций, ей соответствующих (всемирные монархии древности, затем средневековая католическая теократия, наконец, различные международные братства и союзы в новые времена). Но это лишь попытки более или менее далекие от идеала истинного личнообщественного универсализма, т. е. безусловной внутренней и внешней солидарности каждого со всеми и всех с каждым; осуществление этого идеала очевидно может совпасть только с концом истории, которая есть не что иное, как взаимное трение между Л. и обществом. Вл. С.

Лишай (Lichen) - существующее со времен Гиппократа название многих страданий кожи, различающихся друг от друга анатомическими изменениями и течением болезни. В общем название Л. дается следующим поражениям кожи: 1) Л. волосяной (L. pilaris), характеризующийся появлением на лице или на туловище бледно-розовых, красноватых и даже багровых узелков, величиной в булавочную головку, вокруг волосяных мешочков. Пораженные места кожи отличаются сухостью и шероховатостью на ощупь. На лице эта болезнь локализируется на бровях, щеках и на лбу и может быть причиной выпадения волос на больных местах. Кроме местного лечения, для устранения этого страдания часто необходимо назначать внутрь: железо, мышьяк, рыбий жир и пр.; 2) Л. золотушных (L. scrophulosorum), наблюдаемый преимущественно у золотушных детей, представляет хроническое страдание, выражающееся появлением узелков, величиной от просяного зерна до булавочной головки, цвета беловатого, желтоватого, бледно- или ярко-красного, иногда же буроватого. Они плоски, мягки; на верхушке их сидит тонкая, легко отделяющаяся чешуйка, иногда же маленький гнойничок. Узелки располагаются всего чаще на спине и животе, реже на разгибательной стороне конечностей, лице и голове, кучками, в виде кругов или сегментов. Болезнь протекает очень медленно и требует для своего излечения улучшения общего состояния больного и поднятия его питания; 3) Л. красный (L. ruber) или истинный (verus), впервые описанный Геброй и определение которого до сих пор продолжает служить предметом весьма оживленной полемики. Красный Л. характеризуется появлением более или менее зудящих изолированных или скученных узелков в коре; одновременно, а иногда даже раньше, поражается нередко и слизистая оболочка полости рта и носа. Величина, форма и цвет узелков бывают крайне различны; иногда они сливаются вместе и образуют целые бляшки большей или меньшей величины; узелки могут покрываться более или менее тонкими чешуйками, но не превращаются ни в пузырьки, ни в гнойнички. После существовавшей продолжительное время высыпи нередко остается окраска и утолщение кожи. Болезнь, очень часто начинаясь лихорадкой и часто будучи нервного происхождения, протекает нередко весьма тяжело, вызывая истощение, бессонницу, головные боли. В очень тяжелых случаях сильно развивающееся истощение может быть причиной смерти, особенно если сыпь охватывает большие области туловища и даже всю его поверхность. Эта форма Л. представляет много разновидностей (Л. плоский, остроконечный и др.); 4) Л. опоясывающий, пузырчатый, радуговидный; Л. отрубевидный, красный и разноцветный; Л. чешуйчатый; 5) Л. стригущий (Herpas tonsurans), паразитная и заразительная болезнь кожи, обусловливаемая особым грибком (trychophyton tonsurans), поражающая волосистые и неволосистые части тела, характеризующаяся высыпанием распространяющихся кругами групп пузырьков или круглых красных пятен, вызывающая ломкость и выпадение волос. Сыпь может принять громадные размеры. Уже в самом начале болезни волосы на пораженных местах блекнут, высыхают и отламываются у самого уровня кожи, которая представляется покрытой сухими, ломкими стержнями волос. В соседстве ее образуются новые островки, в свою очередь также мало-помалу увеличивающиеся в объеме и, сливаясь с первыми, могут образовать остриженные поверхности. Скоро заболевшие волосы совсем выпадают, но могут вырасти вновь. По новейшим исследованиям доказано, что грибок стригущего Л. обитает в волосах и корневых влагалищах. От действия калийного щелока очень резко выступают его грибница и споры. Болезнь передается только путем заражения в неопрятно содержимых парикмахерских, от совместного пользования гребнями, щетками, а также от некоторых животных, всего чаще от кошек. Лечение в большинство случаев идет с успехом, но требует настойчивости. Обыкновенно прибегают к различным дезинфицирующим веществам, а также и к полному вырыванию отдельных волос, с которых гнездятся грибки и их споры. Г. М. Г.

Лишаи, лишайники или ягели (Lichenes) - мелкие и невзрачные с виду растеньица, прежде считавшиеся самостоятельными организмами. Каждый Л. состоит из двух совершенно различных, хотя и тесно соединенных друг с другом организмов: гриба и водоросли, находящихся в симбиозе, т. е. сожитии. Так как в большинстве случаев характерная форма Л. обусловливается грибом, а не водорослью, то обыкновенно Л. причисляются к классу грибов. Входящие в состав Л. грибы почти всегда относятся к группе сумчатых (Ascomycetes), гораздо реже к базидиальным (Basidiomycetes): водоросли же, получившие специальное назв. гонидий, еще ранее, нежели была выяснена их настоящая природа, принадлежат к семействам зеленых и циановых водорослей; все они формы аэрофитные, т. е. способные жить во влажном воздухе. Л. мало известны в обыденной жизни, да и то под неверным назв. мха (настоящие мхи совсем иного рода растения). Внешняя форма их весьма разнообразна: то это небольшие кустики серого или серо-зеленого цвета, растущие на земле или деревьях, иногда свисающие с ветвей в виде косматых причудливых бород, то это пластинки или тарелочки часто с вычурно вырезанными и приподнятыми краями, бурые, серые, серо-зеленые или ярко-оранжевые; они лепятся на деревьях, камнях, заборах или прямо растут на земле. Другие необыкновенно плотно прирастают к скалам, камням, коре и т. п., покрывая их как бы коркой или накипью или же являются в виде студенистой массы различных очертаний. Согласно этому, различают 4 типа Л.: кустарные или кустистые, пластинчатые или листоватые, накипные и студенистые Л. В сухое время года Л. высыхают, становятся хрупкими, иные еще сильно съеживаются. С возвращением влаги они снова размягчаются и оживают. Вообще Л. растут медленно, зато живут годами. Тело Л. (так назыв. слоевище, thallus) состоит из грибных гиф, переплетающихся и оплетающих зеленые или синезеленые клетки водорослей (гонидии). В количественном отношении обыкновенно явственно преобладает гриб, реже водоросль и тогда она обусловливает собой ту или другую внешнюю форму Л., гриб же только прикрывает ее тонким слоем, да там и сям меж клеток ее запускает гифы; так, бывает напр. Л. Ephebe (здесь водоросль - Stigonema), а еще более резко это сказывается у Collema: здесь масса студенистых колоний водоросли ностока (Nostoc) сохраняет свою форму и лишь пронизывается грибными гифами. Таковы и другие студенистые Л., элементы гриба и водоросли, у которых вообще более или менее равномерно перемешаны, и строение тела поэтому однообразное или, как говорят, гомеомерное. Наоборот, в случаях преобладания гриба, в распределении тех и других существует особенная правильность, обнаруживается слоистость тела. На поперечных и продольных разрезах таких Л. заметно следующее: наружный слой состоит из одних только грибных гиф, плотно переплетенных, это - кора; внутренняя масса Л. также состоит из одних гиф, но уже рыхло переплетенных, это - сердцевина; на границе между корой и сердцевиной лежит слой гонидий, оплетенных гифами, это - гонидиальный или гонимический слой. Такое строение называется слоистым или гетеромерным. Оно встречается у всех листоватых и кустарных Л., причем у первых гонидиальный слой находится только с одной стороны, именно с верхней, обращенной к свету , у вторых же он идет кругом, образуя на поперечном разрезе кольцо, параллельное окружности . К субстрату, на котором растут, Л. прикрепляются посредством корневидных прицепок (rhizinae), особого рода ниточек, внедряющихся в мелкие трещины субстрата, служащих также и для поглощения из почвы пищи. Размножение Л. происходит двумя способами, смотря по тому, принимает водоросль участие в нем или нет. Если нет, то форма размножения всецело зависит от природы гриба. Как упомянуто, в огромном большинстве случаев грибы, входящие в состав Л., принадлежат к сумчатым, и образование плода у них происходит совершенно так же, как у обыкновенных свободноживущих дискомицетов и пиреномицетов, т. е. плод либо открытый, имеет вид блюдца, чашечки или кубка (Л. гимнокарпические), либо совершенно погруженный внутрь тела Л. и имеет форму кувшинообразного вместилища, с узким горлышком-каналом, ведущим наружу (Л. ангиокарпические). Подобно тому как у дискомицетов, и у Л. открытые блюдцеобразные плоды называются апотециями. У Л., одной стороной прилегающих к субстрату, апотеции всегда образуются на верхней, свободной стороне тела, у кустарных же форм они располагаются на краях и на верхушках ветвей, иногда на особых веточках (podetia), как у Cladonia или на маленьких стебельках, как у Baeomyces. Часто апотеции резко выделяются от остальной массы Л. своей ярко- красной или бурой окраской. Плод содержит спороносные сумки (аскусы) и рядом с ними много тоненьких булавовидных веточек, так назыв. парафиз. В каждой сумке обыкновенно по 8 спор, реже меньше или больше. Споры бывают простые однокамерные, двукамерные и вообще многокамерные. При прорастании каждая спора выпускает одну или несколько ростковых трубочек (молодые гифы). Еще не так давно Шталь (Stahl) указывал на существование у некоторых студенистых Л. полового процесса, происходящего совсем как у красных водорослей. Однако, во многих случаях удалось проследить, что апотеций образуется несомненно без всякого предварительного полового акта, с другой стороны удалось проростить спермации (Спермации (spermatia от слова sperma) считались мужскими оплодотворяющими элементами. Это маленькие овальные или палочкообразные тельца, образующиеся в особых вместилищах так назыв. спермагониях.) в гифы, что делает их значение как мужских оплодотворяющих элементов весьма неправдоподобным. В высшей степени вероятно, что спермации не что иное, как обыкновенные бесполые конидии, а спермогонии, стало быть, вполне соответствуют конидиальным плодам (пикнидам) сумчатых грибов. Ввиду всего этого существование полового акта у Л. представляется теперь сомнительным и недоказанным. Другой способ размножения Л. состоит в образовании соредий; в нем принимают участие как гриб, так и водоросль. Каждая соредия состоит из одной или нескольких гонидий, оплетенных снаружи гифами гриба. Это как бы кусочки тела Л., своего рода почки; они отделяются от Л. и затем вырастают непосредственно в новый Л. Иногда соредии прорастают еще внутри Л. и тогда дают начало особым эндогенным ветвям, так назыв. соредиальным. Часто соредий образуется так много, что они покрывают все тело Л. как бы сплошным слоем мелкого порошка; нередко такие налёты (желтого или серого цвета) встречаются на скалах и стволах деревьев. Одни Л. часто образуют соредии, другие редко. Гетеромерные Л. вероятно большей частью размножаются соредиями, реже через соединение гриба (из споры) с водорослью, гомеомерные же (студенистые) Л. - наоборот. Вообще же образованию соредий благоприятствует тенистое местоположение. До XIX стол. о Л. знали очень мало и даже Линней еще соединял все Л. в один род Lichen, который и причислял к водорослям. Только с ученика Линнея, Ахариуса (Acharius), начинается более тщательное изучение этих организмов. Благодаря работам многих ученых и особенно Фриза (Тh. Fries) и Ниландера (W. Nylander) внешняя морфология и основанная на ней систематика сделали быстрые успехи. Зато изучение внутреннего строения и главное истории развития сильно отстало: особенно трудно поддавалось решению, что такое гонидии и откуда они берутся. Обыкновенно считали их за особые органы размножения Л. (своего рода зародыши - отсюда и название gonidia). Потратив много труда и времени, Швенденер (Schwendener, 1860 - 68) пришел к выводу (совершенно неверному, как оказалось потом), что гонидии вырастают на грибных гифах. Тем временем замечательное сходство гонидий с водорослями не могло укрыться от внимания исследователей (ДеБари), но особо важное значение имели наблюдения Фаминцына и Баранецкого. Они показали, что при размачивании Л. в воде гифы разрушаются, а зеленые клетки гонидий при этом не только не погибают, но способны даже размножаться посредством зооспор - совсем как настоящие водоросли. Тогда Швенденер окончательно выяснил и ясно высказал (1869), что Л. не самостоятельные организмы, а не что иное, как грибы-водоросли, грибы в сожитии с водорослями. С тех пор это воззрение получило целый ряд подтверждений. Чрезвычайно удачно начатое Фаминцыным и Баранецким разъединение (анализ) Л. было успешно продолжено в другом направлении Мёллером (Moller). Первые изолировали входящую в состав Л. водоросль, второй выделил гриб и добился его полного развития на искусственной питательной среде, без всякого участия водоросли. С другой стороны удалось, исходя из отдельных ингредиентов Л., гриба и водоросли, соединить их в целый Л. и таким образом искусственно воспроизвести Л. путем синтеза. Впервые полный синтез (исходя из споры Л. и соответствующей водоросли) был произведен Шталем, а потом Бонье в форме, устраняющей всякие сомнения (на стерилизованном субстрате, вне доступа посторонних организмов). При участии света и хлорофилла водоросль образует из неорганических веществ органические (гриб на это неспособен) и часть их уделяет грибу. Гриб, по-видимому, доставляет водоросли в изобилии неорганические вещества, которые сам черпает из почвы и укрывает ее от засухи, ветра и других неблагоприятных атмосферных влияний. Вообще же гриб больше извлекает пользы из водоросли, чем обратно. Если молодые гифы, выходящие из спор, скоро не встретят подходящей водоросли, то погибают обыкновенно; встретив же таковую, быстро ее оплетают; таким путем и залагается Л. Наоборот, водоросль может вполне обходиться без гриба, хотя существуют прямые наблюдения, свидетельствующие о благотворном влиянии гриба на водоросль в некоторых случаях. Химический состав Л. представляет несколько интересных особенностей. Все лишаи в большем или меньшем количестве содержат подобное крахмалу вещество, так назыв. лихенин или лишаиниковый крахмал, многие заключают особые горькие вещества (обусловливающие горький вкус Л., напр. исландского мха) и особые лишайниковые кислоты, которые со щелочами дают яркоокрашенные соединения, почему некоторые из таких Л. применяются в промышленности для приготовления красящих веществ: лакмуса, orseille и т. п. В большом количестве многие Л. содержат также щавелево-кислую известь. Кроме только что упомянутых доставляющих краски Л. большое значение для человека имеют еще некоторые другие - исландский и олений мох на крайнем Севере, на Юге ? съедобная манна лишайниковая. Неизмеримо важнее роль Л. в общем обмене веществ в природе. Л. первые поселяются на голых камнях и скалах; медленно, но неустанно разрыхляют и разрушают их, сильно способствуя процессу выветривания, и подготовляют слой рыхлой почвы, на котором могут селиться уже мхи и высшие растения. В холодных и умеренных странах Л. ? самые обыкновенные растения; на камнях, деревьях, мхах или прямо на земле, даже на заборах, каменных стенах и т. п. ту или другую форму можно найти круглый год, и летом, и зимой. Всего видов Л. (по Ниландеру) известно около 1400, из них 650 растут в Европе. В северных странах они составляют значительную долю всех видов растений, напр. в Лапландии на 650 явнобрачных приходится 220 Л., в Скандинавии это отношение 1250 : 372. К тому же на Севере Л. часто одни исключительно покрывают огромные пространства (напр. исландский, олений мох и др.). Вместе с мхами в горах они составляют последние следы растительной жизни вблизи границы снегов. В умеренных странах относительное число видов Л. меньше, но абсолютное ? больше (напр. в Германии около 500 видов). Некоторые тропические виды живут на листьях вечнозеленых растений. Классифицируют Л. различные ученые различно. Руководствуясь природой входящего в состав Л. гриба, Л. делят на сумчатые и базидиальные (Ascolichenes и Basidiolichenes); каждую из этих групп опять на две группы: гимнокарпические и ангиокарпические Л. Базидиальные Л. открыты недавно и число их пока очень ограничено. Подробнее и литературу см. Ван-Тигема "Traite de Botanique" (2-е изд., 1891) также Krempelhuber, "Geschichte und Literatur der Lichenologie" (3 т., Мюнхен, 1867 - 72). Для определения и ознакомления с более обыкновенными, чаще встречающимися формами - см. Leunis-Frank, "Synopsis der Pflanzenkunde" (III т., 1886), и Kummer, "Fuhrer in die Flechtenkunde" (Берлин, 2-е изд., 1883). Г. Надсон.

Лишение свободы как наказание, заключается в том, что преступник в более или менее значительной степени ограничивается в свободе располагать собой и своими действиями, особенно в свободе передвижения. Л. свободы является центром современной карательной системы, в которой оно заняло место, прежде принадлежавшее смертной казни и телесным наказаниям. В видах достижения исправительных целей Л. свободы передвижения сопряжено с различными ограничениями, как-то обязательным трудом, обязательным режимом жизни и т. п. Все виды Л. свободы могут быть сведены к трем: надзор, заключение и удаление.

Лобачевский (Николай Иванович) - великий русский геометр, творец науки, называемой, по его имени, гeoмeтpиeй Лобачевского; род. 22 октября 1793 г., воспитывался в казанской гимназии и университете, по математическому факультету. В 1811 г. Л. получил степень магистра и приступил к преподаванию в казанском унив. небесной механики и теории чисел. В 1816 г. Л. получил кафедру чистой математики. Он был 6 раз кряду избираем в ректоры университета и состоял членом многих ученых обществ и почетным членом университетов московского и казанского. Деятельность Л. была изумительна: он читал лекции и свои и за своих товарищей, посылаемых за границу, присутствовал на всех заседаниях и, в то же время, являлся творцом совершенно новых взглядов на геометрию. В числе аксиом, положенных Евклидом в основание геометрии, существует одна, так называемая 11-я аксиома, сводимая к утверждению, что через одну точку может быть проведена к данной прямой только одна параллельная. Уже с давних пор многим геометрам это положение не представлялось очевидным, и существует огромная литература попыток доказать это положение, основываясь на других аксиомах; но все такие попытки были неудачны, представляя собою сведение 11-й аксиомы на какое-нибудь другое положение, тоже не очевидное. Таким образом оставался нерешенным вопрос первостепенной важности: о степени достоверности геометрии, вытекающий из вопроса о том, достоверна ли 11-я аксиома. Эту трудную задачу, не поддававшуюся усилиям величайших умов, Л. решил окончательно, избрав чрезвычайно оригинальный путь. Л. попытался построить целую систему геометрических положений, исходящих из отрицания справедливости 11-й аксиомы, и при том систему строго логичную, не содержащую никаких внутренних противоречий. Если 11-я аксиома Евклида может быть доказана при помощи других аксиом, то она должна быть их следствием; если она представляет собой их следствие, то система Л., отвергающая ее, должна стать в противоречие с одной из других аксиом; если же такого противоречия не последует, то 11-я аксиома не представляет собой следствия одной из остальных аксиом, не может быть, при помощи их, доказана и является положением, которое следует или принять без доказательств, или свести на положение более очевидное. Против такого рассуждения возражали, говоря, что система Л. потому не встретилась с противоречием, что не была до него доведена, но итальянский геометр Бельтрами показал, что вся система Л. вполне совпадает с системой Евклида, если сравнить геометрию Л. на плоскости с обыкновенной геометрией на особой поверхности, называемой псевдосферой и представляющей вид шампанского бокала; так что если бы геометрия Л. встретила при своем развитии какие-либо несообразности, то и обыкновенная геометрия на псевдосфере была бы нелепа, откуда следует, что геометрия Л. не может быть приведена к абсурду. Таким образом, одна из великих заслуг Л. заключается в данном им доказательстве невозможности доказать 11-ю аксиому посредством других аксиом. Создав свою геометрию, Л. дал толчок к построению геометрических систем, имеющих дело с пространствами, совершенно не похожими на обыкновенное пространство, и этим указал на возможность логического мышления, имеющего объектами вещи, находящиеся вне времени и вне нашего обыкновенного пространства. В этом заключается высокое философское значение работ Л. Долгое время ученые мало обращали внимания на эти работы, и только Гаусс оценил при жизни Л. великое значение провозглашенных им идей; но после трудов Бельтрами, Римана и Гельмгольца эти идеи получили широкое распространение, и возник особый отдел математической литературы, представляющий собой значительное количество мемуаров, посвященных развитию идей Л. Казанское физико-математическое общество издало к юбилею Л., праздновавшемуся в день, когда исполнилось 100 лет со дня рождения великого геометра (сконч. Л. в 1856 г.), собрание переводов на русский язык важнейших основных сочинений по этой новой отрасли математики, под общим заглавием: "Об основании геометрии". Сочинения Л., ставящие его на ряду с гениальнейшими математиками всех времен, суть следующие: "О началах геометрии" ("Казанский Вестн. ", 1829 - 1830); "Geometrie imaginaire" ("Crell's Journal fur die reine und angewandte Mathematik", т. 17); " Воображаемая геометрия" ("Учен. Записки Казанского Унив.", 1835); "Новые начала геометрии с полной теорией параллельных" ("Учен. Записки Казанского Унив.", 1835, 1836, 1837 и 1838); "Применение воображаемой геометрии к некоторым интегралам" ("Учен. Записки Казанск. Унив.", 1836); "Geometrische Untersuchungen zur Theorie der Parallellinien" (Б., 1840); "Pangeometrie ou precis de geometrie fondee sur une theorie generale et rigoureuse des paralleles" - в сборнике, изданном по случаю юбилея казанского унив. в 1856 г. Н. Делоне.

Лобное место - в московском Китай-городе, на Красной площади. Устроенное, по преданию, в начале XVI в., оно впервые упоминается под 1550 г., когда Иоанн IV дал с него народу торжественный обет править на благо государства. Из Годуновского чертежа Москвы видно, что это был помост из кирпича; по описям XVII в. он имел деревянную решетку, а также навес или шатер на столбах. В 1786 г. Л. место вновь отстроено, по прежнему плану, из дикого тесаного камня. Теперь возвышенный круглый помост его окружен каминными перилами; в зап. части - вход с железной решеткой и дверью; 11 ступеней ведут на верхнюю площадку. Наибольшее значение для московского населения Л. место имело в допетровское время. Издревле и доныне крестные ходы останавливаются около него и с его вершины архиерей осеняет народ крестным знаменем. Во время "Входа в Иерусалим" патриарх с духовенством восходил на Л. место, раздавал освященные вербы царю, духовенству и боярам и оттуда ехал на осле, ведомом царем. Поныне около Л. места продаются вербы и устраиваются гулянья. С 1550 г. Л. место нередко называлось в актах "Царевым", как царский трибунал, царская кафедра. До Петра на нем объявлялись народу важнейшие указы государей. Олеарий называет его Theatrum proclamationum. Польские послы 1671 г. сообщают, что здесь государь однажды в год являлся перед народом и, по достижении наследником 16 лет, показывал его народу, что подтверждает и Коллинс. С Л. места объявлялось народу об избрании патриарха, войне, о заключении мира; около него были казнены "крамольники" Иоанном IV и стрельцы Петром I; у его ступеней в 1606 г. лежал обезображенный труп Лжедимитрия I; с него требовали собора и потом объявили свою победу в 1682 г. Никита Пустосвят "с товарищи"; с него же успокаивал возмутившийся народ Алексий Михайлович. Ср. Снегирев, "Л. место в Москве" (в "Чт. Моск. Общ. Ист. и Др. Рос." за 1861 г., № 1), и Фабрициус, "Кремль в Москве". В. Р - в.

Ловиц (Товия, 1757 - 1804) - химик. Прибыл в Россию с отцом, Георгом Л., но случайно спасся от его трагической участи. Учился в академической гимназии, затем был аптекарем, в 1790 г. назначен адъюнктом химии спб. акд. наук, в 1798 г. утвержден академиком. Кроме многочисленных статей в "Krell's Annalen", в "Nova Acta Academiae"; в "Трудах Вольно-Экономич. Общества" и "Технологическом Журнале", Л. написал: "Anzeige eines neuen Mittels Wasser auf See reisen vor den Verderben zu bewahren und faules Wasser wieder trinkbar zu machen" (СПб., 1790), "Опыты очищения грубой селитры угольями" (СПб., 1792), "Показание нового способа изготовить уксусную кислоту" (СПб., 1800).

Логика (от logoV разум, слово, мышление) - по мнению одних ? наука о доказательстве, по мнению других ? наука о законах и формах мышления. Чтобы познать сущность Л. и ее задачи, следует обратиться к истории. I. Л. есть продукт греческого ума. Признавать здесь первенство индусов нет серьезных оснований. Творцом Л. считается, по справедливости, Аристотель, хотя в греческой философии, в особенности у Сократа и Платона, и раньше были затронуты некоторые логические вопросы. Диалектика элеатов, учение софистов, опровержение их Сократом и Платоном дали богатый материал, из которого Аристотель мог создать свое дивное логическое построение. Его "Органон" состоит из пяти сочинений: категорий, учения об истолковании, двух аналитик, топики и софистических доказательств. Категории отчасти соответствуют той части Л., которую теперь называют учением о понятиях; в сочинении об истолковании излагается учение о суждениях, в аналитиках - учение о силлогизме и о научном доказательстве, в топике, наиболее устаревшем из всех логических сочинений Аристотеля, - о диалектических доказательствах и вероятных заключениях; наконец, в софистических доказательствах приводятся примеры ложных умозаключений и показаны пути, как избавиться от софистических ошибок. Важнейшая заслуга Аристотеля и в то же самое время наиболее самостоятельная его работа состоит в разъяснении различных видов силлогизма и в анализе различных способов научного доказательства. Аристотеля обыкновенно считают творцом того логического направления, которое называется формальным и занимается анализом понятий, суждений и умозаключений, рассматривая их совершенно независимо от самого содержания понятий и суждений. Возможность такого отвлеченного рассмотрения заключается, по-видимому, в том, что во всяком познании можно различить два момента: материальный (то, что мыслится) и формальный (как оно мыслится), и эти моменты в известной степени отделимы друг от друга. История Л. есть в значительной степени история формального логического направления; тем не менее несправедливо упрекать Аристотеля в формализме. Отделения содержания от формы мысли в том виде, в котором мы его встречаем позднее, по преимуществу в средневековой Л., у Аристотеля еще нет; поэтому можно только утверждать, что формальная Л. вышла из Аристотелевской, но нельзя говорить, что Аристотель есть творец формальной Л. Послеаристотелевская греческая Л. не имеет большого значения. Стоики пополнили силлогистику учением об условном и разделительном умозаключении и положили основание учению о восприятии как элементе познания; но эти труды не получили в истории значения и дальнейшего развития. В средневековой схоластической философии, в которой бедность реального содержания искупалась строгостью логических форм, Л. стала формальным учением о понятии, суждении и умозаключении, причем силлогизм признан единственной формой научного доказательства. Типичный учебник средневековой Л. - "Summulae" Петра Испанского. Связь логических вопросов с общефилософскими, гносеологическими выразилась в знаменитой борьбе двух направлений - реализма и номинализма, состоящей в выяснении того значения, которое следует давать общим понятиям, т. е. субъективны ли они или же имеют и объективное бытие, как учил Платон. Самая оригинальная попытка реформы логики в средние века принадлежит Раймунду Люллию (1234 - 1315); но так как она не относится к формальному направлению, то о ней будет сказано ниже. Под влиянием эпохи Возрождения и постепенного накопления реального знания, формальная Л. подверглась различным видоизменениям, но как школьный учебный предмет она существует и до настоящего времени и в XIX стол. достигла своего полного развития в послекантовой философии, а именно в школе Гербарта, который считает Л. наукой выяснения понятий и их сочетаний в суждениях и умозаключениях. Гербарт совершенно отделяет Л. от философии и не рассматривает в Л. значения различных форм мышления. Завершение формального направления мы имеем в так назыв. математической Л., созданной англичанами, которую иногда считают особым логическим направлением, хотя по существу это та же формальная Л. Бентам и Гамильтон считаются ее творцами; де Моран, Буль и Джевонс более или менее тесно примыкают к этому направлению. Сущность его состоит в учении о квантификации предиката, вследствие которой суждение принимает характер уравнения - а это ведет к некоторым упрощениям и видоизменениям форм умозаключения. В каждом суждении мы различаем всегда его количество (т. е. оно бывает общим, частным и единичным) и качество (т. е. оно бывает утвердительным и отрицательным). Но количественный элемент обыкновенно относится в суждении к одному только подлежащему, в сказуемом же остается некоторая неопределенность в количественном отношении; если устранить эту неопределенность, то все суждения будут представлять собой такие отношения подлежащего к сказуемому, которые могут быть выражены совершенно точно; благодаря этому можно придать простейшую форму всем выводам, руководствуясь законом тождества и противоречия. За математической Л. следует признать заслугу сведения всех выводов к закону тождества и противоречия, но крайность этого направления не позволяла ему понять и описать многообразие всех выводов и их характерных особенностей. Этот недостаток устранен в классическом сочинении М. И. Каринского: "Классификация выводов" (СПб., 1880). II. Когда интерес к реальному знанию возрос, когда люди стали изучать природу и себя самих не по книгам только, а по живой действительности, тогда схоластическая Л. оказалась неудовлетворительной в двояком, главным образом, отношении: во-первых, она, по-видимому, не давала никаких средств для изучения природы; во-вторых, рассматривая лишь готовое знание в форме понятий. суждений и умозаключений, она не беспокоилась о том, откуда берутся познания человека и в каком отношении стоят они к реальному бытию. Л. доказательства должна была, поэтому, уступить место Л. открытия истины, а формальное изучение мысли должно было стать гносеологией, т. е. изучением происхождения, границ и значения человеческого познания. 1) Scientia est potentia - провозгласил Бакон, и в своем "Новом Органоне" хотел указать пути, которыми, можно приобрести знание, а вместе с тем и господство над природой. Не Бакон, конечно, создал Л. открытия; его предшественниками в этом отношении были Петр Рамюс и Леонардо да Винчи, а также ученые XVI и начала XVII столетий (напр. Галилей), показавшие, как следует изучать природу; тем не менее Бакона считают творцом индуктивной Л., так как он наиболее полно выразил ее тенденции в XVII веке. Силлогизм следует отбросить, ибо он не пригоден для исследования; нужно довериться индукции, собирать факты, группировать их, делать обобщения и таким путем подниматься до познания высших законов природы. Характерная особенность Л. Бакона состоит в его учении об отрицательных и преимущественных инстанциях, т. е. случаях, в которых наиболее полно выразилось какое-либо явление и которые, благодаря этому, могут заменять собой целый ряд однородных фактов и, таким образом, сокращать путь исследования. По пути, намеченному Баконом, пошел целый ряд исследователей; благодаря трудам Гершеля, Уэвеля, в особенности Милля и Клода Бернара создалась так наз. индуктивная Л., типичным представителем которой обыкновенно считается Милль. Его учение о том, что возможность индукции покоится на вере в однообразный порядок явлений в природе и что самое исследование ведется посредством четырех основных методов (согласия, различия, остатков и сопутствующих изменений), пользуется очень большим распространением и уважением. Рассматривая индуктивную Л. в целом, приходится, однако, сказать, что она не есть Л. открытия, а представляет собой лишь отвлеченное описание тех путей, которыми открытия были делаемы. Самая мысль создать Л. открытия вряд ли осуществима, ибо всякое открытие действительных отношений явлений между собой есть творческий процесс исследователя, который, как всякое творчество, зависит от природных дарований и которому научиться нельзя. Лучшие и точнейшие методы в руках недаровитого исследователя останутся без результатов, а процесс творчества представляет тайну даже для самого исследователя. Превратить Л. в искусство можно разве лишь в смысле формальной Л., т. е. в искусство находить ошибки, в критику. Второй существенный недостаток индуктивной Л. объясняется исторически. Индуктивная Л. развилась в борьбе с силлогизмом и желала стать на место силлогизма. Обособление индукции от формальной Л. хотя и понятно, но неосновательно. Борьба Бакона против силлогизма, как и критика Локка, основаны на недоразумении, а учение Милля о силлогизме как о заключении от частного к частному же вытекает из недостаточно глубокого анализа процессов умозаключения. Индуктивный вывод есть только один из видов заключений - а все они покоятся одинаково на известных аксиоматических предпосылках и на законах тождества и противоречия. К этому же направлению логики следует отнести оригинальную попытку Декарта (нашедшую себе более полное выражение в соч. Mapиoттa) заменить школьную Л. некоторыми простейшими правилами исследования. 2) Во втором из указанных нами направлений новой Л. - в теории познания - вновь была восстановлена связь Л. с философией, существовавшая в греческой Л. и уничтоженная схоластической философией. Декарт задался мыслью об основе нашего познания, о его достоверности, и предложил, в знаменитой формуле: cogito - ergo sum, рационалистическое решение, которое вызвало критику со стороны эмпиризма и попытку примирения двух основных философских направлений - рационализма и эмпиризма - в критицизме Канта. В сущности борьба указанных школ относится не к истории Л. в тесном смысле, а к истории философии; это видно уже из того, что различные мыслители указанных школ смотрели на задачи Л. одинаково, т. е. Л. сохраняла отчасти свое самостоятельное существование и не сливалась вполне с теорией познания, хотя и получила значительное обогащение, благодаря психологическим и гносеологическим исследованиям. У Канта, напр., мы встречаемся с двумя Л.: с одной стороны - с формальной Л., примыкающей к Аристотелю, в которой Кант заявляет, что Л. в течение двух тысячелетий не сделала никаких успехов; с другой стороны - с трансцендентальной Л., частью "критики чистого разума", в которой Кант исследует чистые понятия рассудка (категории), делающие возможным опыт, и принадлежащие a priori человеку основоположения рассудка и идеи разума. Под влиянием новых, по преимуществу психологических элементов, внесенных в Л., она может потерять свой нормативный характер. Как формальная, так и индуктивная Л. признают своей задачей установку правил, определяющих собой истинное мышление; если же смотреть на Л. как на теорию мышления, если разбирать условия возникновения мысли, описывать процессы, из которых слагается мысль, то историю возникновения мысли легко смешать с действительным ее значением и принять ассоциационные законы за законы мышления. Это действительно и случилось с некоторыми английскими исследователями (в России эту точку зрения защищал Н. Я. Грот: "К вопросу о реформе Л.", Лпц., 1880, 8°). Между тем, ассоциации управляют лишь воспроизведением элементов сознания, а не живым мышлением. Мышление творит ассоциации, но ассоциации создать мысли не могут. III. Чего не могла сделать индуктивная Л., т. е. построить Л. открытия, за то взялась так назыв. метафизическая Л. Уже знаменитая Ars lulliana, которой восхищался Джордано Бруно, была попыткой такого рода. Луллий хотел путем сочетания некоторых основных понятий о вещах и их свойствах указать путь к открытию нового знания о вещах. Эта попытка могла бы быть удачной лишь при обладании такими категориями, которые исчерпывали бы всю полноту бытия; но так как опыт мог ежеминутно показать неполноту выбранных Луллием понятий, то можно было лишь удивляться его остроумию, признавая попытку его неудавшейся. Мысль Луллия своеобразно видоизменил Гегель: исходя из положения о тождестве бытия и познания, он отождествил Л. с метафизикой, т. е. предположил тождество там, где теория познания утверждала лишь связь. Л. есть наука о чистых понятиях, которые a priori присущи человеку; именно поэтому они и имеют применение к бытию. Из этой мысли развилась гегелевская Л. Гегелю принадлежит лишь путь нахождения чистых понятий, который назван им диалектическим методом. Но и у Гегеля, который, по-видимому, совершенно отождествил Л. с онтологией и сделал субъективные категории стадиями развития самого бытия, формальная Л. все же не совершенно уничтожена, а является вновь в учении о понятии, которое развивается в трех моментах: а) субъективное понятие, б) объект и в) идея. Субъективное понятие представляет три момента диалектического развития: понятие как таковое, суждение и умозаключение. Таким образом, в этом величественном построении, в котором мысль, по-видимому, творит свой объект, и старая школьная Л. нашла себе место. В общем, о Л. Гегеля следует сказать, что она представляет собой гениальную, но безнадежную попытку. Основная предпосылка ошибочна, и потому все здание должно было оказаться построенным на песке. Человек не обладает творческой мыслью, а только исследующей; творчество человека (в сфере научной) только и проявляется в исследовании существующего, а не в создании его. Итак, первоначальная Аристотелевская логика в историческом развитии подвергалась многим реформам, которые отчасти обогатили ее (напр. в методологическом и психологическом отношениях), отчасти же исказили ее сущность (в метафизическом направлении). Отсюда можно вывести заключение, что главный предмет Л. остался неизменным: Л. есть учение о доказательствах, описание же законов и форм мысли есть скорее предмет психологии, чем Л. Литература: по истории Л. : Prantl, "Geschichte d. Logik" (Лейпциг, 1885 - 1870) и Ueberweg, "System der Logik" (Бонн, 1874; глава об истории Л.). Из Л. формального направления: "Organon", Аристотеля (изд. Вайца) и "Elementa logices Aristoteleao" (изд. Trendelenburg'a, Б., 1868); Arnauld, "L'art de penser" (П., 1664, изд. часто); Drobisch, "Logik" (Лпп., 1850); Rabier, "Logique" (П. 1886). Из индуктивных Л., кроме "Novum Organon", Бакона; "А system of logic rationative and inductive", Милля (Л., 1843, изд. часто; есть рус. перев.); Claude Bernard, "Introduction a l'etude de la medecine experimentale" (П., 1865); Sigwart, "Logik" (Тюбинген; 1873). По математической Л.: Liard, "Les logiciens anglais" (П., 1878); Boole, "An investigation of the laws of thought" (Л., 1854). К гносеологической Л. относятся, кроме классических соч. Декарта, Лейбница, Локка, Канта: Wundt, "Logik" (Штуттгардт, 1880; 1896 г. третье издание); Shuppe, "Erkenntnisstheoretische L." (1878); Lotze, "Logik" (Лпц., 1874). По метафизической Л., кроме Гегелевской: Kuno Fischer, "System der Logik u. Metaphysik" (2 изд., Гейдельберг, 1865). В России Л. составляла издавна предмет преподавания как в духовных академиях, так и в университетах, почему различных сочинений по Л. сравнительно много, но из них только одно вполне оригинально (Каринский, "Классификация выводов"). Другие наиболее крупные: Бакман, "Система Л."; Новицкий, "Руководство по Л." (Киев, 1841); Карпов, "Систематическое изложение Л." (СПб., 1856); Владиславлев, "Л." (СПб., 1872); Троицкий "Учебник Л." (М., 1885). Переведенных, кроме Л. Милля, "Л." Минто (М. 1895). Обзор логических направлений дает Лейкфельд: "Различные направления в Л. и основные задачи этой науки" (Харьков, 1890, 8°); он же печатал в "Ж. М. Н. Пp." за 1895 г. "историю индуктивной Л.". Э. Радлов.

Лодзь (Lodz, точнее Lodzia) - уездн. город Петроковской губ., после Варшавы самый значительный центр фабричной промышленности в Царстве Польском, в 130 в. (по ж. д.) от Варшавы и в 48 в. от губ. г., на р. Лудке, впадающей в Неру (прит. Варты). Город расположен на згержском плоскогории, которое еще в начале текущего столетия было покрыто дремучими лесами; окружен целой группой фабричнопромышленных городов, как Згержь, Ленчица, Пабианиц и др.; соединен особой жел. дор. с Варшавско-Венской ж. д.; кроме того 5 шоссированных дорог соединяют город как с соседними, так и с более отдаленными промышленными центрами. В истории промышленного развития Л., по быстроте своей напоминающего С. А. Штаты, важную роль играли немцы, которые сперва намеревались сосредоточиться в окрестностях Плоцка; но так как наплыв иностранцев в этой местности был найден нежелательным, то немцы переселились в Л., тогда еще небольшое и небогатое местечко. В настоящее время Л. занимает площадь в 23, 8 кв. в., окруженную низинами, озерами и топкими местами, что заставило город принять узкую, продолговатую форму; ширина его от 50 саж. до 21/2 в., а длина - до 10 в. Посад Балуты, к северу от Л., слился с городом. К 1 января 1893 г. в Л. насчитывалось 149889 жителей (76058 жнщ.), в том числе постоянного населения 71076 чел. и непостоянного 78814 чел.: 936 правосл., 61550 католиков, 49327 лютеран, 960 баптистов, 37106 евреев, 10 магометан. К 1895 г. население возросло до 216110 д. (106826 м. и 109284 ж.), в том числе иностранн. подд. 5365. Правосл. приходская церковь и кладбищенская часовня, 2 катол. приходских костела, лютер. церковь, 2 молитвенные дома баптистов и моравских братьев, три синагоги. Гимназия мужская и женская, 2 училища 4-кл., высшее ремесленное училище, готовящее специалистов и мастеров для местных фабрик и заводов, церковно-приходская школа и до 40 частных школ. Госпитали городской и еврейский (для всех национальностей), с 90 кроватями каждый. Ежедневно получается до 4 тыс. закрытых писем, до 2 тыс. открытых, до 21/2 тыс. бандер. отправлений, до 1/2 тыс. экз. газет и журналов, до 600 пакетов казен. корреспонденции. Городская почта и телеграф препровождают ежегодно до 1/2 мил. писем и столько же телеграмм. Л. - весьма давнее поселение; первое историческое упоминание о нем встречается в акте 1332 г. В 1793 г. в Л. насчитывалось 44 жилых дома и 190 жит., занимавшихся хлебопашеством. В 1806 г. Л. перешла в казну. 18 сентября 1820 г. постановлением великого князя наместника Царства Польского Л. объявлена фабричным городом, ввиду весьма выгодного топографического положения города и с целью развития местной фабричной промышленности. В это время в Л. насчитывалось всего только 112 домов и 799 жителей. Доходы города не превышали 2577 злотых (ок. 387 р.). В 1825 г. импер. Александр I, во время путешествия, предпринятого для ознакомления с фабричной промышленностью края, посетил Л. и разрешил расширить город присоединением к нему села Вулки и части каз. лесной дачи. На вновь приобретенном пространстве было выстроено 462 двора и 7 обширных фабрик. Продолжением существовавшего до того "сукoнногo" посада явился "ткацкий" - часть города, известная ныне под назв. "Lodka". Скоро потребовались новые распланировки города, сопровождавшиеся каждый раз значительными прирезками земельных площадей. В 1840 г. население Л. достигло 20150 д., а производство определилось в сумме 941228 р. В течение следующих лет число жителей Л. уменьшилось, вследствие упадка хлопчатобумажной промышленности, и только в пятидесятых годах вновь стало возрастать. В 1860 г. насчитывалось уже 29450 постоянного и 3189 чел. пришлого насел., в том числе 12179 немцев; фабричное производство занимало 7107 рабочих рук и общий оборот его достигал 2612095 р. В то время самым обширным производством славилась фбр. Людвига Гайера (перераб. 541 тыс. фн. бумажной пряжи, при 547 работниках), а обширнейшей в настоящее время фбр. Карла Шейблера (по балансу за 1894 г. 1455804 р. чистого дохода, т. е. 16% на основной капитал в 9 милл. р.) принадлежало тогда второе место (458 тыс. фн. пряжи, 115 рабочих). Постройка Тереспольской ж. д., соединившей Привислянский край с внутренними губерниями России, затем Лодзинской фабричной ветви, отчасти низкий курс русской валюты, сперва франкопрусская, затем турецкая кампания - все это были прямые и косвенные причины изумительного роста фабричной промышленности города. В 1878 г. имелось 800 фбр. хлопчатобумажного производства, с общим оборотом свыше 18754 т. р., и 80 фбр. шерстяных изделий, с оборотом свыше 81/2, милл. р. С тех пор рост Л. и ее промышленности продолжается с беспримерной для европ. городов быстротой. К началу 1896 г. в Л. насчитывалось свыше 100 врачей, 10 аптек с оборотом до 200 т. р., 4 аптекарских магазина - 480 т. р., 375 пекарен, производящих товаров на 3 милл. р., 5 пивоваренных зав., на 595 т. р. ежегодно, 244 мясные лавки, с годовым оборотом в 1320 т. р., 274 табачных лавки, с оборотом в 800 т. р., 620 оптовых складов и магазинов для продажи спиртных напитков и вин на сумму 31/2 милл. р., 11 мелких банкирских домов, делающих операций на 41/2 милл. р. Из крупных банковых и акционерных учреждений в Л. наиболее обширна, после отделения государственного банка, деятельность местного коммерческого банка, обороты которого в 1894 году достигли 258750498 руб.; учет векселей составил 26383242 р., текущие счета - 7157270 р. Дивиденд по акциям был назначен в 12% их номинальной стоимости. Лодзинское городское кредитное общество с 1872 по 1894 г. выпустило 5% закладных листов на 12608200 р.; лодзинское отделение варшавского акционерного ссудного общества с 1891 г. по 1895 год выдало 64 тыс. ссуд, на сумму 5 милл. р. Основа лодзинской промышленности, выделка хлопчатобумажной ткани, находится в руках крупных и средней руки фабрикантов; более мелкие занимаются производством мануфактурных товаров остальных категорий - шерстяных, полушерстяных и др. Продажа товаров производится частью комиссионерами и коммивояжерами, сбывающими товары и принимающими заказы на самых отдаленных рынках (в 1895 г. лодзинские мануфактурные товары нашли себе отличный сбыт на ирбитской ярмарке), частью во время так наз. "сезонных посещений", когда за товарами в Л. приезжают купцы, преимущественно из южн. и юго-зап. городов. Православное приходское попечительство; местный комитет общества Красного Креста, решивший в 1895 г., при содействии местных фабрикантов, соорудить образцовую больницу для рабочего сословия и содержащий бесплатную амбулаторную лечебницу; комитет местной синагоги, устраивающий приют для 100 детей, лишившихся родителей в холерную эпидемию 1894 г.; благотворительное общество; отделение варшавского общества покровительства животным; общество приказчиков (676 действительных чл. и 226 почетных), с доходом в 9800 р. Самый старый из лодзинских цехов - ткацкий - обладает значительным имуществом. Л. - один из самых нездоровых городов во всем Привислянском крае. Воздух испорчен дымом ежегодно сжигаемых местными фабриками 20 милл. пд. угля; вода в Лудке и в окрестных озерах заражена фабричными отбросами; большинство домов и квартир устроены без соблюдения важнейших требований гигиены. Болезненность и смертность в Л. настолько велика, что местное благотворительное общество сочло необходимым в 1893 г. позаботиться об устройстве летних колоний для детей. В ближайшем будущем предстоит проведение обводной ж. д. из Л. в Пабианицы и Згержь и введение электрического освещения местного вокзала, мастерских и площадей. Д. Вейнберг.

Лойола (Дон-Иниго-Лопец де-Рекальдо Loyola) - основатель иезуитского ордена, род. в 1491 г. в замке Лойола, в баскской провинции Guipuzcoa; происходил из очень древней испанской фамилии, пользовавшейся при дворе большими привилегиями. Иниго пли Игнатий был младшим из 13 детей; юношеские годы он провел при дворе Фердинанда Католического, сначала в качестве пажа, а позже рыцаря; здесь он проявлял и военную храбрость, и усердие к церкви, и любезность к дамам. Научное образование Л. было весьма ограничено. Выдающейся чертой его характера уже в юношеские годы было чрезмерное честолюбие: он всегда желал выделиться, быть первым. Даму своего сердца он выбирал из принцесс крови. Любимым чтением Л. был средневековый роман "Амадис Галльский". Свое религиозное рвение он проявил, между прочим, в составлении романса в честь св. Петра, своего патрона. При защите Пампелуны против французов, в 1521 г., Л. был тяжело ранен в обе ноги. Отправленный в отцовский замок, он подвергся мучительной операции; сначала ему вправили ногу, но так как эту операцию сделали в первый раз неудачно, то пришлось два раза ломать ногу и вновь ее вправлять, причем отрезана была часть наросшего мяса. Все это Л. перенес с героическим стоицизмом, но остался хромым, неспособным ни к военным подвигам, ни к рыцарскому образу жизни. Во время лечения он принялся читать жития святых, страдания которых - в особенности Доминика и Франциска - получили в его глазах такую же цену, какую раньше имели подвиги рыцарей и героев. Со свойственным Л. честолюбием он теперь желал приобрести небесную славу земными страданиями; апостольское поприще рисовалось пред его глазами. Он решился сделаться духовным воином Христа, Богоматери и св. Петра, вожаком Христовой милиции. На небесах он надеялся найти те богатства и царства, каких Амадис достиг на земле рыцарскими заслугами. В марте 1522 г. Л. пошел на богомолье в Montserrat, близ Барселоны, где хранился чудотворный образ Богородицы. На пути он строго соблюдал посты и бичевал себя. Дойдя до Montserrat, Л. простоял целую ночь с оружием в руках перед новой дамой своего сердца и повесил перед образом Марии свой меч и кинжал. Отдав затем нищим всю свою одежду, он в рубище решил идти в Палестину, чтобы обращать неверных в христианство. Чума задержала отъезд Л., и он поселился в небольшом городке Каталонии, Манрезе. Здесь он пережил кризис, напоминающий душевное настроение Лютера в августинском монастыре. Он питался хлебом и водой, по семи часов стоял на коленях, отгонял от себя сон и пр. Чем больше он изнурял себя, тем более воспламенялась его фантазия. Перед ним отверзались небеса, он видел св. Троицу, Матерь Божию, Христа и святых. Ему казалось, что дьявол и демоны подсказывали ему зло, а Бог и ангелы указывали путь к спасению. Новая тяжелая болезнь утвердила в нем решение заменить отшельничество деятельностью на пользу церкви. Для восстановления сил он смягчил суровость своего аскетизма и стал даже усматривать в самоистязаниях тяжкий грех по отношению к Богу, давшему ему и дух, и тело. В 1523 г. Л. отправился в Италию, а оттуда пилигримом в Иерусалим, но, без сочувствия встреченный местным католическим духовенством, вернулся в Европу. Убедясь, что для достижения цели ему необходимы знания, он, 33 лет от роду, стал изучать философию и богословие в Алькале и Саламанке и в то же время учил детей крестьян и наставлял их в законе Божием. С подозрением следила за Л. инквизиция, и он дважды был арестован. Преследования заставили его покинуть Испанию: он поселился в Париже (1528), где, среди университетской молодежи, надеялся найти сторонников и при их содействии основать общество для обращения неверных в христианство. Знания Л. оказались недостаточными для поступления в Сорбонну; он должен был предварительно пройти классы грамматики и философии. В Париже Л. тесно сдружился с двумя воспитанниками Сорбонны, будущими деятелями его ордена - Лефевром, савойцем, и Франциском Ксаверием из Пампелуны. Материальной помощью Л. склонил на свою сторону и нескольких своих соотечественников - Лайнеза, Сальмерона, Бобадилью и Родригеца. 15 августа 1534 г. все члены Лойолова кружка собрались на Монмартре и здесь, в церкви св. Марии, дали обет целомудрия и бедности и поклялись идти в Палестину с миссионерской целью, а если бы последнее оказалось невозможным, то отдать себя в безусловное распоряжение папы. Между 1535 и 1537 гг. Л. побывал в Испании, где его щедро снабдили средствами благочестивые люди, уже тогда считавшие его святым. В 1537 г. Л. и его товарищи собрались в Венеции, но, вследствие войны Венеции с Турцией, отплытие в Палестину сделалось невозможным. В этом препятствии Л. усмотрел высшую волю, предназначавшую ему иное поприще деятельности. В июне 1537 г. Л. и его товарищи были посвящены в священнический сан; в конце года они явились в Рим, и двое из них были назначены профессорами богословия в римском университете. Народ охотно слушал новых проповедников, но кардиналы и аристократия подняли против них гонениe, скоро, однако, прекратившееся: Л. добился личного свидания с папой, продолжавшегося целый час и совершенно обеспечившего его положение. Представляя папе проект своего ордена, Л. к трем обычным монашеским обетам - целомудрие, бедность, послушание - присоединил четвертый: постоянное служение Христу и папе. В 1540 г. устав ордена Иисуса Христа был утвержден папской буллой: "Regimini militantis ecclesiae". Л. был первым генералом ордена Иисуса. Он был до фанатизма предан католической церкви. Если, говорит он, римская церковь назовет белое черным, мы должны без колебания следовать ей. Выше всего он ценил практическую мудрость; от новых членов ордена он требовал слепого и неограниченного повиновения. Организаторский талант его был поразителен. Л. умер в 1556 г. и похоронен в Риме, в церкви И. Хр. В 1622 г. он был канонизирован папой Григорием XV. Составленные им "Exercitia Spiritualia" представляют собой сочетание молитвы и самоиспытания, воображаемого беседования с Богом и святыми. В первую неделю упражнений следовало просить милостыню, во вторую - представить себе образ и жизнь Христа, в третью - историю страстей Христовых, в четвертую - воскресение Христово. За этим следовали три ступени очищения: первая ступень - размышление о прошлых грехах, вторая - созерцание Христа, третья - сближение с Богом. Дойдя до 3 ступени, кающийся произносил молитву: все в Боге, все от Бога, все возвращается к Богу. Последнее слово Exercitia - безусловное подчинение римской церкви; их цель - обратить человека, поступающего в орден, в автомата, убить в нем всякую индивидуальность. Нравственность обращалась в механизм; люди подпадали под власть какого-то нравственного гипнотизма. Ср. М. Philippson, "La Contre-revolution religieuse au XVI siecle" (Брюсс. 1884). и Eberhard Gothein, "Ignatius von Loyola u. die Gegenreformation" (Галле, 1895), В 1874 - 77 гг. изданы письма Л.: "Cartas de S. Ignacio de L.". Специальные труды о Л. перечислены в соч. Huber'a, "Der Iesuitenorden" (Б. 1873). Г. Ф.

Локарно (Locarno, Luggarus) - гор. в швейцарск. кант. Тессин, 208 м. над уровн. моря, при устье Маггии, на сев. конце Лаго-Маджоре; ок. 4 тыс. жит. Город, чисто итальянского характера, поднимается амфитеатром на гору. Развалины крепости; Madonna del Sasso - церковь на утесе, с которого чудный вид на город и окрестности. Л. упоминается с 789 г. В 1340 г. перешел к Милану, в 1512 г. уступлен швейцарскому союзу. Значение Л. все более и более падало, особенно с 1555 г., после изгнания богатых и деятельных протестантов. В 1803 г. Л. присоединен к кант. Тессину. До 1881 г. здесь помещалось, по очереди с другими городами, управление кантоном. Л - климатическая станция, пригодная для весеннего и осеннего пребывания больных, как переход к станциям Средиземного моря. Горы на севере и юге защищают Л. как от слишком резких и бурных ветров, так и от чрезмерного зноя, приносимого южными ветрами. К концу осени или середине зимы над озером ложится иногда густой туман, окутывающий также и берег. В остальное время туманы и облака редки. Осенью и весной число солнечных часов сравнительно велико. Растительность роскошная.

Локк (Джон Locke) - род. 29 августа 1632 г. Отец его, диссидент-пуританин, дал сыну строго религиозное воспитание. Из вестминстерской монастырской школы Л. поступил в оксфордский унив., где был потом преподавателем греческого языка и цензором нравственной философии. Здесь он познакомился с естественными науками, но среда оксфордского унив. казалась Л. затхлой и душной, науки, преподаваемые в университете - частью бесполезными, частью слишком отвлеченными. Его особенно интересовала медицина, которой он занимался под руководством знаменитого врача Сиденгама. В 1667 г. Л. познакомился с лордом Ашлейем, впоследствии графом Шэфтсбери, и поступил к нему в качестве домашнего врача и воспитателя второго графа Шэфтсбери. В 1668 г. Л. становится членом королевского общества. Дважды Л. (в 1672 и 1679 гг.) был секретарем лорда-канцлера Ашлейя; много путешествовал во Франции и Италии, с 1683 по 1689 г. жил в Голландии; умер 27 октября 1704 г. Главное сочинение Л.: "An Essay concerning human understanding" задумано в 1671 г., а вышло в свет в 1690 г. Оно состоит из четырех частей; в первой, написанной позднее всех, содержится полемика против учения о врожденных идеях, в остальных трех - положительное учение Л. об источниках и границах человеческого познания. Благодаря тому обстоятельству, что Л. поместил полемику против врожденных идей на первый план, читатели усмотрели в ней центр тяжести его воззрений; предположили, что полемика направлена против Декарта, защитника врожденных идей, хотя имя Декарта в первой книге Л. ни разу не упоминается и Л. ясно говорит, что он имеет в виду главн. образ. лорда Герберта Шербери (его книгу: "De veritate"). Таким образом из Л. напрасно сделали представителя сенсуализма. Влияние Декарта на Л. было чрезвычайно сильно; учение Декарта о знании лежит в основе всех гносеологических взглядов Л. Достоверное знание, учил Декарт, состоит в усмотрении разумом ясных и очевидных отношений между ясными и раздельными идеями; где разум, через сравнение идей, не усматривает таких отношений, там может быть только мнение, а не знание; достоверные истины получаются разумом непосредственно или через вывод из других истин, почему знание бывает интуитивным и дедуктивным; дедукция совершается не через силлогизм, а через приведение сравниваемых идей к такому пункту, посредством которого отношение между ними становится очевидным; дедуктивное знание, слагающееся из интуиций, вполне достоверно, но так как оно, в тоже время, зависит в некоторых отношениях и от памяти, то оно менее надежно, чем интуитивное знание. Во всем этом Л. вполне соглашается с Декартом; он принимает Декартово положение, что самая достоверная истина - это интуитивная истина нашего собственного существования. В учении о субстанции Л. соглашается с Декартом в том, что явление немыслимо без субстанции, что субстанция обнаруживается в признаках, а не познается сама по себе; он возражает лишь против положения Декарта, что душа постоянно мыслит, что мышление есть основной признак души. Соглашаясь с Декартовым учением о происхождении истин, Л. расходится с Декартом в вопросе о происхождении идей. По мнению Л., подробно развитому во второй книге "Опыта", все сложные идеи постепенно вырабатываются рассудком из простых идей, а простые происходят из внешнего или внутреннего опыта. В первой книге того же опыта Л. подробно и критически объясняет, почему нельзя предположить иного источника идей, как внешний и внутренний опыт. Перечислив признаки, по которым идеи признаются врожденными, он показывает, что эти признаки вовсе не доказывают врожденности. Так напр., всеобщее признание не доказывает врожденности, если можно указать на иное объяснение факта всеобщего признания, да и самая всеобщность признания известного принципа сомнительна. Даже если допустить, что некоторые принципы открываются нашим разумом, то это вовсе не доказывает их врожденности. Л. вовсе не отрицает, однако, что наша познавательная деятельность определена известными законами, свойственными человеческому духу. Он признает, вместе с Декартом, два элемента познания - прирожденные начала и внешние данные; к первым относятся разум и воля. Разум есть способность, благодаря которой мы получаем и образовываем идеи, как простые, так и сложные, а также способность восприятия известных отношений между идеями. Итак, Л. расходится с Декартом лишь в том, что признает, вместо прирожденных потенций отдельных идей, общие законы, приводящие разум к открытию достоверных истин, и затем не видит резкого различия между отвлеченными и конкретными идеями. Если Декарт и Л. говорят о знании, повидимому, различным языком, то причина этого заключается не в различии их воззрений, а в различии целей. Локк желал обратить внимание людей на опыт, а Декарта занимал более априорный элемент в человеческом знании. Заметное, хотя и менее значительное влияние на воззрения Л. оказала психология Гоббса, у которого заимствован, напр., порядок изложения "Опыта". Описывая процессы сравнения, Л. следует за Гоббсом; вместе с ним он утверждает, что отношения не принадлежат вещам, а составляют результат сравнения, что отношений бесчисленное множество, что более важные отношения суть тожество и различие, равенство и неравенство, сходство и несходство, смежность по пространству и времени, причина и действие. В трактате о языке, т. е. в III-й книге "Опыта", Л. развивает мысли Гоббса. В учении о воле Л. находится в сильнейшей зависимости от Гоббса; вместе с последним он учит, что стремление к удовольствию есть единственное проходящее через всю нашу психическую жизнь, и что понятие о добре и зле у различных людей совершенно различно. В учении о свободе воли Л., вместе с Гоббсом, утверждает, что воля склоняется в сторону сильнейшего желания и что свобода есть сила, принадлежащая душе, а не воле. Наконец, следует признать еще и третье влияние на Л., а именно влияние Ньютона. Итак, в Л. нельзя видеть самостоятельного и оригинального мыслителя; при всех крупных достоинствах его книги, в ней есть некоторая двойственность и незаконченность, происходящая от того, что он находился под влиянием столь различных мыслителей; оттого-то и критика Л. во многих случаях (напр. критика идеи субстанции и причинности) останавливается на полдороге. Общие принципы мировоззрения Л. сводились к следующему. Вечный, бесконечный, премудрый и благой Бог создал ограниченный по пространству и времени мир; мир отражает в себе бесконечные свойства Бога и представляет собой бесконечное разнообразие. В природе отдельных предметов и индивидуумов замечается величайшая постепенность; от самых несовершенных они переходят незаметным образом к наисовершеннейшему существу. Все эти существа находятся во взаимодействии; мир есть стройный космос, в котором каждое существо действует согласно своей природе и имеет свое определенное назначение. Назначение человека - познание и прославление Бога, и, благодаря этому, - блаженство в этом и в ином мире. Отсюда ясно, как далек Л. от того скептического сенсуализма, во главе которого его обыкновенно ставят. Большая часть "Опыта" имеет теперь только историческое значение, хотя влияние Л. на позднейшую психологию несомненно. Хотя Л., как политическому писателю, часто приходилось касаться вопросов нравственности, но специального трактата об этой отрасли философии у него нет. Мысли его о нравственности отличаются теми же свойствами, как и его психологические и гносеологические размышления: много здравого смысла, но нет истинной оригинальности и высоты. В письме к Молинэ (1696 г.) Л. называет Евангелие таким превосходным трактатом морали, что можно извинить человеческий разум, ежели он не занимается исследованиями этого рода. "Добродетель", говорит Л. в отрывке, напечатанном в книге Кинга (р. 292), "рассматриваемая как обязанность, есть ни что иное, как воля Бога, найденная естественным разумом; поэтому она имеет силу закона; что касается ее содержания, то оно исключительно состоит в требовании делать добро себе и другим; напротив того, порок не представляет ничего иного, как стремление вредить себе и другим. Величайший порок - тот, который влечет за собой наиболее пагубные последствия; поэтому всякие преступления против общества гораздо более важны, чем преступления против частного лица. Многие действия, которые были бы вполне невинными в состоянии одиночества, естественно оказываются порочными в общественном строе". В другом месте Л. говорит, что "человеку свойственно искать счастья и избегать страданий". Счастье состоит во всем том, что нравится и удовлетворяет дух, страдание - во всем том, что обеспокоивает, расстраивает и мучит дух. Предпочитать преходящее наслаждение наслаждению продолжительному, постоянному, значит быть врагом своего собственного счастья. Большое значение имеет Л. как педагогический писатель; его "Мысли о воспитании" написаны превосходно и содержат в себе много ценного; некоторые из них заимствовал Руссо и в своем "Эмиле" довел до крайних выводов. Л. не отделяет обучения от воспитания нравственного и физического. Воспитание должно состоять в том, чтобы у воспитываемого слагались привычки физические и нравственные, привычки разума и воли. Л. указывает на недостатки современной ему педагогической системы: напр., он восстает против латинских речей и стихов, которые должны были сочинять ученики. Цель физического воспитания состоит в том, чтобы из тела образовать орудие насколько возможно послушное духу; цель духовного воспитания и обучения состоит в том, чтобы создать дух прямой, который поступал бы во всех случаях сообразно с достоинством разумного существа. Л. настаивает на том, чтобы дети приучали себя к самонаблюдению, к самовоздержанию и к победе над собой. Обучение должно быть наглядным, вещным, ясным, без школьной терминологии. География, арифметика, геометрия, астрономия, история, нравственность, главнейшие части гражданского права, риторика, логика, физика - вот что должен знать образованный человек. К этому следует присоединить знание какого-либо ремесла. Но Л. - не враг классических языков; он только противник системы их преподавания, практиковавшейся в его время, а у многих народов практикующейся и поныне. Вследствие некоторой сухости, свойственной Л. вообще, он не уделяет поэзии большого места в рекомендуемой им системе воспитания. "Мысли о воспитании" - столь же полезная книга теперь, как и двести лет тому назад. Сочинения Л. были часто издаваемы: в 1714, 1722, 1727 гг. Лучшее издание - 1801 г. Лучшее издание "Опыта" - Фрезера (Оксфорд, 1894). Для биографии Л. важны: Lord King, "The life of John Locke, with Extracts from his correspondence, Journals and Common-place Books" (Лондон 1830, 2 изд.), и Fox Bourne, "The Life of John L." (Лондон, 1876). Специальные монографии - Henri Marion, "J. Locke, sa vie et son oeuvre" (Пар., 1878) и в особенности превосходный труд В. Серебренникова, "Учение Л. о прирожденных началах знания и деятельности" (СПб., 1892). См. еще М. Троицкий, "Немецкая психология" (I т., М., 1883). Э. Радлов. Как политический писатель Л. является основателем школы, стремящейся построить государство на начале личной свободы. Важнейшее политическое соч. Л. - "The treatise on government". Оно вышло в 1689 г. и написано с открыто высказанным намерением "утвердить престол великого восстановителя английской свободы, короля Вильгельма, вывести его права из воли народа и защитить пред светом английский народ за его новую революцию". Роберт Фильмер, в своем "Патриархе", проповедовал неограниченность королевской власти, выводя ее из патриархального начала; Л. восстает против этого взгляда и основывает происхождение государства на предположении обоюдного договора, заключенного с согласия всех граждан, причем они, отказываясь от права лично защищать свое достояние и наказывать нарушителей закона, предоставляют это государству. Правительство состоит из людей, избранных, с общего согласия, для наблюдения за точным соблюдением законов, установленных для сохранения общей свободы и благосостояния. При своем вступлении в государство, человек подчиняется только этим законам, а не произволу и капризу неограниченной власти. Состояние деспотизма хуже, чем естественное состояние, потому что в последнем каждый может защищать свое право, а перед деспотом он не имеет этой свободы. Нарушение договора уполномочивает народ требовать обратно свое верховное право. Из этих основных положений последовательно выводится внутренняя форма государственного устройства. Государство получает власть: 1) издавать законы, определяющие размер наказаний за различные преступления, т. е. власть законодательную; 2) наказывать преступления, совершаемые членами союза, т. е. власть исполнительную; 3) наказывать обиды, наносимые союзу внешними врагами, т. е. право войны и мира. Все это, однако, дается ему единственно для охранения достояния граждан. Законодательную власть Л. считает верховной, ибо она повелевает остальным. Она священна и неприкосновенна в руках тех лиц, кому вручена обществом, но не безгранична: 1) она не имеет абсолютной, произвольной власти над жизнью и имуществом граждан. Это следует из того, что она облечена лишь теми правами, которые перенесены на нее каждым членом общества, а в естественном состоянии никто не имеет произвольной власти ни над собственной жизнью, ни над жизнью и имуществом других. Прирожденные человеку права ограничиваются тем, что необходимо для охранения себя и других; большего никто не может дать государственной власти. 2) Законодатель не может действовать путем частных и произвольных решений; он должен управлять единственно на основании постоянных законов, для всех одинаковых. Произвольная власть совершенно несовместна с существом гражданского общества не только в монархии, но и при всяком другом образе правления. 3) Верховная власть не имеет права взять у кого бы то ни было часть его собственности без его согласия, ибо люди соединяются в общества для охранения собственности, а последняя была бы в худшем состоянии, нежели прежде, если бы правительство могло распоряжаться ею произвольно. Поэтому правительство не имеет права взимать подати без согласия большинства народа или его представителей. 4) Законодатель не может передавать свою власть в чужие руки; это право принадлежит одному только народу. Так как законодательство не требует постоянной деятельности, то в благоустроенных государствах оно вверяется собраниям лиц, которые, сходясь, издают законы и затем, расходясь, подчиняются собственным своим постановлениям. Исполнение, напротив, не может останавливаться; поэтому оно вручается постоянным органам. Последним, большей частью, предоставляется и союзная власть (federative power, т. е. право войны и мира); хотя она существенно отличается от исполнительной, но так как обе действуют посредством одних и тех же общественных сил, то было бы неудобно установить для них разные органы. Король есть глава исполнительной и союзной власти. Он имеет известные прерогативы только для того, чтобы в непредвиденных законодательством случаях способствовать благу общества. Л. считается основателем теории конституционализма, насколько она обусловливается различием и разделением властей законодательной и исполнительной. В "Letters on toleration" и в "Reasonableness of Christianity, as delivered in the scriptures" Л. пламенно проповедует идею терпимости. Он полагает, что сущность христианства заключается в вере в Мессию, которую апостолы ставят на первый план, с одинаковой ревностью требуя ее от христиан из иудеев и из язычников. Отсюда Л. делает вывод, что не следует давать исключительное преимущество какой-нибудь одной церкви, потому что в вере в Meccию сходятся все христианские исповедания. Магометане, иудеи, язычники могут быть безукоризненно нравственными людьми, хотя эта нравственность и должна стоить им большего труда, чем верующим христианам. Самым решительным образом Л. настаивает на отделении церкви от государства. Государство, по мнению Л., только тогда имеет право суда над совестью и верой своих подданных, когда религиозная община ведет к безнравственным и преступным деяниям. В проекте, написанном в 1688 г., Л. представил свой идеал истинной христианской общины, не смущаемой никакими мирскими отношениями и спорами об исповеданиях. И здесь он также принимает за основание религии откровение, но ставит непременной обязанностью терпимость ко всякому отступающему мнению. Способ богослужения предоставляется на выбор каждого. Исключение из изложенных взглядов Л. делает для католиков и атеистов. Католиков он не терпел за то, что они имеют своего главу в Риме и потому, как государство в государстве, опасны для общественного спокойствия и свободы. С атеистами он не мог примириться потому, что твердо держался понятия об откровении, отрицаемого теми, кто отрицает Бога. См. Scharer, "J. L., seine Verstandestheorie u. seine Lehren uber Religion, Staat und Erziehung" (1860); Curtis," An outline of L's ethical philosophy" (1890). И. Г.

Локомотив - машина, сама себя передвигающая и, при этом, могущая тянуть за собой груз. Самая употребительная и наиболее в настоящее время важная из этих машин - паровоз, применяемый на жел. дорогах для тяги поездов. Но в современной технике начинают приобретать значение многие другие типы Л. для передвижения по рельсовым путям, отличающиеся от паровозов принятой конструкции либо тем, что отличительный для последнего котел трубчатой (паровозной) системы заменен в них парообразователем особого рода, либо же совершенным устранением паровой машины, вместо которой употребляются другие генераторы силы. По роду этих генераторов Л. могут быть названы керосиновозами, электровозами и т. д. Паровоз имеет недостатки. Качающиеся части паровой машины производят толчки и удары, делающие ход беспокойным. Вполне устранить эти вредные колебательные движения в механизме паровоза невозможно. Вместе со скоростью хода паровоза возрастают поперечные и вертикальные удары, производимые качающимися частями механизма, от чего поезд подвергается опасности схода с рельсов. Электрические Л. не имеют качающихся частей, вследствие чего скорость хода их может быть значительно увеличена. Устранение дыма, уменьшение мертвого веса двигателя, избежание опасности взрывов, упрощение управления и другие улучшения, которые могут быть осуществлены в электрических и др. Л., дают им преимущества над паровозами в некоторых случаях. Некоторые машины особого рода, применяемые для передвижения вагонов, а именно аппараты с мгновенным парообразователем (сист. Серполле), машины, основанные на работе сжатого воздуха (сист. Мекарского, Юза и Ланкастера) и светильного газа (сист. Люрига), составляющие одно целое с передвигаемым ими вагоном, не могут быть отнесены к разряду Л. в тесном смысле. К настоящим же Л. принадлежат, кроме паровозов, так назыв. Л. без топок, керосиновые и бензиновые, натровые, аммиачные и электрические. Л. без топки, сист. Ламм-Франка, назначен для городских трамваев, для подземных железных дорог и вообще для всех тех случаев, когда желательно иметь двигатель, работа которого не сопровождалась бы выделением дыма и выбрасыванием искр и угольков. Роль котла в этом локомотиве исполняет цилиндрический резервуар, наполняемый до 3/4 объема горячей водой. Перед началом работы резервуар приводится в сообщение с постоянным котлом высокого давления до тех пор, пока упругость пара в первом не сравняется с упругостью пара во втором, на что, в зависимости от величины котла и абсолютного давления пара, требуется от 5 до 15 минут. Заправленный таким образом Л. может работать в течение 5 - 6 часов. Наружная обшивка резервуара, состоящая из нескольких чередующихся слоев войлока и обшивочного железа, настолько предохраняет его от охлаждения, что упругость пара во время стоянок Л. зимой на открытом воздухе спадает в течение ночи не больше чем на одну атмосферу, и заправленный вечером Л. может утром начать работу, не нуждаясь в новой заправке. Отсутствие искр, дыма и бросания воды в трубу во время работы, простота устройства Л., позволяющая доверить управление им простому рабочему, невозможность образования котельного камня и долговечность, сравнительно с паровозом, дали возможность этому Л. в некоторых местах вытеснить из употребления обыкновенные небольшие паровозы, употребляемые для маневровой службы в мастерских жел. дор. Они употребляются также для тяги поездов, напр. на трамваях в окрестностях Парижа и на линии между Лиллем и Рубе. Начальная температура воды в резервуаре обыкновенно устанавливается в 200 С°, причем упругость пара достигает 15 атмосфер. По мере расхода пара для работы цилиндров, горячая вода выделяет новые количества пара, причем температура ее постепенно понижается до 135° и упругость выделяющегося пара падает до 3 атмосфер. В этих пределах каждый литр перегретой воды, превращенный в пар, производит в среднем 1500 килограммометров работы, приложенных по ободу колеса. На практике, Л. подобного устройства с резервуаром, емкостью 2 куб. м., может везти на линии протяжением 25 км, с общим подъемом 60 м., поезд весом 20 тонн. Керосиновые и бензиновые двигатели, по малому объему своему и простоте устройства применяемые с выгодой для самодвижущихся вагонов на некоторых второстепенных железных дорогах (Вена, Палермо, Бремен, Гиннекен в Голландии), употребляются также в виде Л. Машина такого локомотива состоит из вертикального цилиндра, поршень которого всасывает через впускной клапан смесь воздуха и паров (бензина) из особого испарителя и воспламенительной трубки, накаливаемой наружной лампой. Двигатель пускается в ход зажиганием лампы и поворачиванием маховика, на что требуется не более 2 - 3 минут времени. Остановить машину можно в несколько секунд, закрыв кран регулятора. Керосиновые Л. системы Демлера появились в 1892 г. на выставке в венском Пратере. Двигатель помещен в средней части Л., причем движение осям передается посредством цепи и зубчатых колес. Запас керосина, а также вода для охлаждения в количестве, потребном для работы в течение одного дня, помещаются в резервуарах, устроенных под полами вагонов. Керосиновый Л. в 6 сил, весом для ширины пути 60 см. в 2400 кг., а для однометровой колеи - 2550 кг., может тянуть за собой на горизонтальном пути 14000 кг. Бензиновый Л. системы Демлера в 10 сил работает при помощи двух цилиндров и может ходить со скоростью до 25 км в час. При этом потребляется в час от 4 до 41/2 кг бензина. Натровые Л. с парообразователем системы Гонигманна применяются на горнозаводских жел. д., а в некоторых местах и на жел. д. второстепенного значения. На ширококолейной жел. д. Аахен-Юлих в Германии Л. системы Гонигманна, весом в ходу 45 тонн и с поверхностью нагрева котла 85 кв. м., с успехом тянул 192 тонны на подъеме в 1:65, с закруглениями до 250 м. радиуса, пройдя, согласно расписанию, 54 км. При этом превращено было в пар 650 л. воды при помощи 5 кб. м. концентрированного раствора едкого натра. Такие Л. введены были также в Америке на жел. д. Миннеаполис-Линдаль и Миннетока. Недостатки Л. Гонигманна: значительный вес, дороговизна и недолговечность медного котла и образование твердой массы при охлаждении раствора. Удобства: простота обращения с ним и полная безопасность, а также отсутствие дыма. В настоящее время существует предположение применить Л. Гонигманна на пригородных жел. д. близ Вены. Л. Мак-Магона с аммиачным двигателем введены в Нью-Йорке обществом Railway Ammonia Motor Company. Сжиженный аммиачный газ кипит при - 39° С и при обыкновенном давлении атмосферы; при температуре же в +127° С он развивает давление в 10,5 атм. Двигатель этот не имеет топки и отработавший в цилиндре газ не выпускается в атмосферу, а отводится в конденсатор и здесь поглощается водой, которая может принять 1700 объемов газа. Наибольшее значение, сравнительно с перечисленными выше, приобрели теперь электрические Л., которые начинают соперничать успешно с паровозами в качестве двигателей на железных дорогах с большим движением. Л. с аккумуляторами не требуют никаких особых приспособлений для пути, причем заряжение аккумуляторов производится с большой выгодой на определенных станциях при помощи постоянных паровых машин, или даже пользуясь даровой силой падения воды для приведения в движение динамомашин. Такие Л. в виде опыта поставлены были на Парковой жел. д. во Франкфурте. Динамо-машина, получающая движение от аккумуляторов, помещена под рамой. Испытанный в 1893 г. электрический Л. с аккумуляторами, весом 19 тонн, прошел в 61/2 часов ок. 300 км., причем динамо-машины развивали работу около 62 лош. сил. Вес аккумуляторов при этом оказался в 53, 5 кг. на одну силу в час, и этот значительный мертвый вес является главным препятствием к введению электрических Л., основанных на применении аккумуляторов. Поэтому в настоящее время, применяя электрические Л. на железных дорогах, доставляют им ток непосредственно помощью протянутых вдоль линии подземных или воздушных проводов, или же особой паровой машиной производят ток на самом Л. На Сити-южной подземной ж. д. в Лондоне Л. получают ток от центральной станции через корытообразный провод, уложенный по середине между путевыми рельсами. В желобе этого изолированного провода скользят контакты, прикрепленные к Л. Обратным проводом для тока служат путевые рельсы. Электродвигатели сидят непосредственно на обеих осях Л., которые таким образом представляют собой оси электромагнитных якорей, вследствие чего избегается передача и сопряженная с ней потеря силы. Электродвигатели эти развивают по 50 лош. сил. Число оборотов их изменяется со скоростью движения поезда, так что, напр., скорости хода в 24 км. в час соответствуют 190 оборотов электродвигателей в минуту. Наибольшая скорость хода этого Л. 40 - 42 км. в час. Вес его немногим превышает 10 тонн. Поезд составляется из Л. и 3 вагонов. Самые большие электрические Л., получающие ток от воздушного провода, работают в настоящее время на железной дороге между Балтиморой и Огайо, на участке, где имеется длинный туннель Бельт. Л., весом 96 тонн, по принятой в Америке конструкции для подвижного состава ж. д., поставлен на двух четырехколесных тележках из кованой стали. К прогонам рамы привешены две шестиполюсные динамо-машины, вращающие оси колес посредством надетой на каждую ось железной трубы, составляющей пустотелый вал якоря машины. Л. обшит железом, а будка машиниста снабжена окнами, причем в ней размещены все приборы, необходимые для управления Л. вспомогательные аппараты, имеющиеся на обыкновенных паровозах, и воздушный насос, приводимый в движение динамо-машиной и доставляющий воздух в резервуары пневматических тормозов и в свисток. Замечательным в этих Л. является то обстоятельство, что они разнимаются, т. е. в случае надобности, вместо полного Л., можно употреблять для тяги лишь одну из тележек, обладающую половинной силой. Нормальная сила каждого двигателя 360 лош. сил, что составляет вместе 1440 сил. Каждый из них требует при нормальной работе 900 ампер и 300 вольт. Передача тока от линейного провода производится с помощью контактного башмачка, прижимаемого к проводу над крышей Л. пружиной. Нормальная скорость товарных поездов, следующих с этими Л., назначена в 24 км., но при малом составе поездов скорость может быть доведена до 80 км. в час. Полный вес товарного поезда достигает 1900 тон. Для тяги же пассажирских поездов в том же туннеле употребляются более легкие такие же электрические Л. При введении на существующей железной дороге большого протяжения Л. этого рода, заимствующих ток от наружных проводов, пришлось бы сделать значительную единовременную затрату на устройство электрической линии. Расход этот можно избегнуть применением электро-парового Л. системы Гейльмана, динамо которого приводятся в движение паровой машиной, помещенной на самом Л. Пользование таким Л. устраняет также опасность, сопряженную с присутствием электрических проводов на железной дороге со значительным движением и большим числом скрещений, стрелок и ответвлений. Опыты, произведенные с электровозом Гейльмана на нескольких франц. железных дор., дали благоприятные результаты. Паровой двигатель Л. Гейльмана, помещенный на раме, приводит во вращение первичную динамо-машину, которая, в свою очередь, заставляет работать приемочную динамо, обхватывающую ось и заставляющую последнюю вращаться. На первый взгляд может показаться, что это тройное преобразование силы должно повлечь за собой значительную потерю работы, но на деле, как показали опыты, потеря эта вознаграждается с избытком другой, очень важной выгодой. Вследствие отсутствия механической связи между паровой машиной и колесами, двигатель этот может работать с неизменным расширением. Впуск пара не изменяется, и ему придается такой размер, который соответствует наибольшей утилизации работы пара. В обыкновенных же паровозах, для изменения усилия, передаваемого колесам, напр. при трогании с места, на подъемах и пр., изменяют впуск пара, который тогда работает при невыгодных условиях, с большей затратой его на лош. силу. В электровозе Гейльмана движение регулируется изменением числа оборотов динамо, сообразно профилю пути и потребной скорости хода, паровая же машина продолжает работать в постоянных, наиболее выгодных для нее условиях. Выгода электропарового Л. приобретает особое значение при большой скорости движения, при которой в обыкновенном паровозе вредные сопротивления от трения, ударов и сотрясений поглощают значительную часть работы, между тем как в электровозе сопротивление езде происходит только от колес, и это сопротивление возрастает лишь медленно вместе со скоростью. Многочисленные опыты доказали, что сопротивление движению Л. Гейльмана, выражаемое числом кг. на тонну веса, составляет около половины сопротивления обыкновенного паровоза. При пробных поездках с поездами скорость движения превосходила на некоторых участках 100 км. в час, без малейших нарушений спокойного хода. В настоящее время Л. системы Гейльмана применяются в регулярном движении для тяги курьерских поездов на французской Западной ж. д. Серьезное неудобство Л. Гейльмана - это значительный вес. Самые крупные паровозы не тяжелее 97 - 100 тонн, между тем как первый Л., построенный по системе Гейльмана, весит 113 тонн. А. Т.

Ломбард (франц. Lombard) - кредитное учреждение, ссужающее деньгами в долг, под залог движимости. В средние века недостаток кредита ставил небогатого человека в рабскую зависимость от ростовщиков. Хотя против последних принимались правительствами разные меры, но цель не достигалась, как вследствие поддержки, которую оказывали им папы, так и вследствие потребности в капиталах. Тогда придумали помочь злу тем, что дали некоторым ростовщикам привилегию исключительного права на ссуду деньгами, узаконив, притом, норму процентов. Так, при Людовике XI ломбардцы, получив такую привилегию, устроили во Франции кредитное учреждение (ломбард). В XV стол. появляется стремление открывать человеколюбивые кредитные учреждения для выдачи ссуд бедным без % или с небольшим %, но под заклад вещей. После горячих проповедей монаха Барнабе в Перуджии, Л. (monte de piete) начинают открываться по всем городам Италии. Вызванная ростовщиками агитация против этих учреждений окончилась благословением последних папами на латеранском соборе (1512 - 17), но с тем, чтобы ссуды из них выдавались под малые %, необходимые для покрытия издержек их администрации. В Германии первый Л. учрежден в Нюрнберге в 1498 г. Во Франции в начале XVII ст. Hugues Delestre представил проект учреждения mont-de-piete, с величайшим энтузиазмом рекомендуя выгоды этого учреждения. В 1626 г. повелено было в каждом городе отрыть mont-de-piete, которое должно было выдавать ссуды под 6%; но в следующем году последовал приказ остановить исполнение этого повеления. Лишь в 1777 г. Неккер основал парижский mont-de-piete, имеющий ныне 24 отделения. В Англии внесен был в начале XVIII ст. билль о необходимости открыть Л., в виду того, что ростовщики берут до 80 %. В 1708 г. правительство разрешило устроить такой банк; но в 1730 г. он должен был закрыться, вследствие совершенной кассиром кражи. В Великобритании и Сев.-Амер. Соед. Штатах открытие Л. в настоящее время предоставлено частным лицам. Широкое распространение Л. получают в нашем веке, особенно в Бельгии, Голландии, Италии (583 Л.), Франции. Л. устраиваются на разных началах, но во всяком случае под контролем правительства. Во Франции в 1851 г. принят закон, по которому наблюдение за Л. в департаментах вверено особым советам - conseils de surveillance. В настоящее время во Франции более 40 Л., с оборотами ок. 450 милл. франк. В Бельгии около 30 Л., содержимых общинами, под контролем провинциальных советов; обороты их - до 350 милл. фр.,% - 4 - 7 в год. В Испании в 1702 г. основан Мадридский monte de piedad, имеющий теперь 12 отделений и по его образцу открыты Л. в некоторых больших городах. В Австрии и Германии рядом с правительственными и общинными Л. действуют частные (венский Л. сущ. с 1713 г.). В Германии 4 правительственных и свыше 60 больших общественных Л. (в городах с населением более 50 тыс. жит.). Правительств. Л. : корол. в Берлине при "kgl. Seehandlung", великогерц. Л. в Веймаре, герц. Л. в Готе и Брауншвейге. В России об обеспечении кредита правительство начало заботиться со времени Анны Иоанновны. Для борьбы с ростовщиками, взимавшими громадные %, повелено было монетной конторе выдавать желающим ссуды под заклад золотых и серебряных вещей, в размере 1/4 их ценности, из 8% в год. Из учрежденного в 1754 г. государственного заемного банка положено было выдавать ссуды под залог драгоценностей и недвижимых имений. При Екатерине II в 1772 г. были открыты ссудные казны. При общей реформе кредит. учрежд. открыта была возможность учреждения на новых началах сельских и городских банков, для обеспечения потребности в кредите сельских и городских обывателей. Деятельность таких учреждений не может, однако, заменить европейских mont-de-piete. При всей строгости существующего за ссудными кассами полицейского надзора, в них берутся проценты гораздо выше дозволенных. Этим объясняется стремление ведомства Императрицы Марии учреждать ссудные кассы, сначала в центральных местностях СПб., затем по окраинам; в этих кассах предположено было принимать под заклад всякую движимость из 16%, из которых 10% должны поступать на усиление средств благотворительности, богоугодных и учебных заведений, а 6% - на расходы по управлению кассами. Эти предположения не сбылись. С 1838 г. существует в С.Петербурге компания для хранения и залога движимостей и товаров, выдающая ссуды, сроком на 12 мес., в размере 1/2 сделанной ею оценки, за 1% в месяц и 1% за хранение. В 1868 г. образовалось новое товарищество для заклада движимых имуществ, а впоследствии Высочайше утверждены уставы спб. столичного Л. и С.Петербургского частного Л. В Москве в 1869 г. образовалось московское товарищество для ссуды под заклад движимых имуществ, выдающее ссуды на срок не свыше 4 месяцев, а в 1870 г. утвержден устав акционерного общества для устройства коммерческого ссудного банка в Москве, выдающего ссуды сроком на 6 месяцев. Кроме того в немногих городах существуют городские Л. Г. И.

Хостинг от uCoz